БЕЛЫЙ ГОРОД

дмитрий вартанов

Белый город (Территория тьмы)
Глава 1

Город спал. Звёзды напевали что-то тихое и колыбельное. Было чертовски приятно вот так брести по пустынной улице и слушать движение воздуха и лёгкий шелест своего плаща. Дойдя до реки, он остановился в начале моста:
-Как всегда ближе к ночи у тебя заканчиваются сигареты. Не любишь ты жить впрок, Диман.
-Не любишь или не можешь?
-Вот только не надо заумных вопросов о бытие. Я просто думаю о паре затяжек.
-Курить бросай - ума для этого большого не надо.
-Отвали, философ...
От потока глубоководных мыслей его оторвала какая-то тень.
-Эники-беники ели вареники, пили сметанку, жевали укроп... Оказывается, не ты один маешься от бессонницы и бродишь сентябрьскими ночами по дрыхнущему городу.
На мосту действительно кто-то стоял. Синие блики луны и звёзд чётко обрисовали женский силуэт. Метрах в пяти от него обозначилась чёрная мужская фигура в длинном широкополом пальто и шляпе "аля голливуд 40-х". Женщина, по-видимому, увидела Диму и стала как-то судорожно и неловко, словно марионетка, движимая невидимыми нитями, перелезать через перила моста.
-Неужели я такой страшный - прямо ужас в ночи? Давеча Татьяна сказала, что, несмотря на мою котиную брутальность, "интеллигентный" пофигизм и вечную трёхдневную щетину (вот уж насловоблудила), я очень даже симпатичный персонаж, небрежно шагающий по российским просторам... Вот дьявол! Ну куда ты так спешишь?
Он подбежал и едва успел схватить женщину за ворот тонкой куртки, резким и сильным рывком перекинул её через ограждение. "Марионетка" при ближайшем рассмотрении оказалась молодой и до-дикости красивой.
-Ну вот, а поэт утверждал, что "глаза в глаза - лица не увидать". Даже в ночном мраке "дикость" ослепила. И такие кошечки... хотя больше на пантеру похожа, а может и на львицу - волосы вроде цвета пшеницы, пахнут полем... и такие прыгают по ночам с мостов. Скверненько, если так дальше пойдёт, некому будет говорить тебе о брутальности и пофигизме.
Она попыталась вырваться и ударила его по лицу. Но он, дёрнув её вниз, посадил на асфальт, при этом бесцеремонно уселся рядом, бросив взгляд в сторону мужчины в пальто. Тот быстрым шагом приближался к ним. Проходя мимо, чёрнопальтожник (пальто было конкретно чёрным и длинным, почти до пят) тихим, зловещим голосом выплюнул:
-Чтоб ты сдох! - прибавил шаг и почти бегом исчез в ночи.
-Что-то твой парень немного агрессивен.
Дима обнял её за плечи. Красавица притихла, лишь мелко дрожала, устремив невидящий взгляд в пустоту перед собой.
-Интересно, как мы со стороны выглядим? Милая молодая парочка сидит на середине моста и воркует о любви... на холодном сентябрьском асфальте... Но курить хочется. Бросать надо, но не можется.
Он повернул её лицо к себе и подмигнул:
-Привет.
Она смотрела на него и молчала, смотрела странно и бездонно.
-Я сейчас заблужусь в твоих глазах, словно в лабиринтах Минотавра. Надеюсь, нить одолжишь, Ариадна ночная. Ничего, что я с богиней на "ты"? Просто обстановка располагает к интимности - звёзды, луна, река, мост. Чуть ли не по Блоку: "Ночь, улица, фонарь, аптека...". А вот табачного киоска нет. У тебя случайно сигарет нет? А впрочем там, куда ты хотела отправиться, не курят. Мне тут вспомнились строки, некто А.С. написал: "Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: Тятя, тятя! Наши сети притащили мертвеца!". Как думаешь, к месту они?
Она продолжала смотреть на него, и непонятно было, слышит она его или нет.
-А ты молодец, медаль за отвагу можно вручать. Я бы не рискнул вот так, как ты сейчас. Вода ледянущая, даже изверги не топят котят в такой холод. Подождала б до мая, а лучше до лета, всё приятней...
-Ты не понимаешь, во что ввязался, - тихо произнесла она.
-Некоторые вещи я действительно не понимаю. Вот математиков не понимаю - от интегралов в школе волосы дыбом вставали. От российских политиков в непонимании - как кучка демократов и либералов десятилетиями дурит мозги сотням миллионов, кормя их байками о счастливом будущем? И, о, чудо, миллионы эти, с аппетитом уплетая соевую колбасу, утопая в кредитах, верят в басни. Не понимаю.
Здесь Дима притормозил, поймав себя на мысли, что не к месту словодудит о математике и политике.
-А ведь ты зеленоглазая, - он понял это, потому что и впрямь зелёные глаза уже осмысленно и, пожалуй, с интересом захватили его взгляд. - Смотришь так, будто в плен хочешь взять. Засиделись мы тут с тобой, однако... Но самоубийц я вообще не понимаю. Ты действительно считаешь, что, нырнув ночью с моста, наполнив водой лёгкие и остановив сердце, решишь все свои проблемы? Типа нет меня, нет и проблем? Это ж как Дарвин со своими макаками на века задурил мозги человечеству. И ты веришь в дурь, что когда-то молекулы случайно собрались, случайно зародили простейшую жизнь с инфузориями, туфельками без каблуков, случайно сложилась цепочка, приведшая к Адаму с Евой?..
-Ничего у тебя не выйдет - хоть тысячу раз ныряй и захлёбывайся. Бесполезно всё это: остановка сердца - не есть смерть, и трупик твой холодный и синий - отнюдь не всё то, что ты есть. Умереть по-настоящему не так просто. И если суждено тебе когда-либо несуществование, то не твоё желание будет последним и определяющим, - он поймал себя на том, что уже не сам прижимает ночную красавицу к себе, а та тихонько прильнула к нему. Нахлынуло раздражение, непонятно на кого направленное.
Он посмотрел на небо: "Открылась бездна звёзд полна, звездам числа нет, бездне дна". Появилась возможность излить досаду на великого Ломоносова:
-Чёрт бы побрал Ломоносова с его числами и математикой, а ещё поэтом и философом считается, - однако за такое чертыхание на достойнейшего россиянина, сделавшего для Родины несравнимо больше, нежели сам Дмитрий, ему стало стыдно - вернулось раздражение, реально направленное на самого себя...
-Откуда ты знаешь про смерть? - это был голос настоящей женщины.
-Что-то не хочется мне больше говорить о мрачном, особенно с обладательницей такого голоса...
Она перебила его:
-Ты спас меня. Теперь они от меня отстанут... У них была только одна попытка. Но с этого мгновения они возьмутся за тебя...
Она протянула руку к его шее и вытащила нательный крест:
-У тебя есть крестик и иконка с батюшкой Николаем. Это хорошо.
Её глаза, её глаза... Глаза женщины. Таких он никогда не встречал. Он поймал себя на мысли, что тонет в них. Впору было окрестить эту ночь в ночь утопленников:

-Кто-то тонет в озёрах, в морях,
Кто-то в женских глазах-янтарях.

Строчки пришли сами собой - в ряду «шедевральных» димановских стишков прибыло.
-Ну ладно, хватит о водной стихии. Прощаться пора. Я не гожусь на роль ангела-хранителя. Хотя ты вроде как молвила, что я тебя спас. Выходит, я ангел-спаситель. Обращайся если что, только предупреди заранее: где и когда решишь понырять, - он встал и, чтобы не произносить очередного абсурда, повернулся к неё спиной. Вздохнул полной грудью и пошёл, но вдруг услышал:
-Роль ангела-хранителя не твоя... таковым станет друг твой с иудейскими корнями... Я буду ждать тебя. Уверена, ты понравишься пантерам...
Он прибавил шаг. Уже вне моста резко остановился и обернулся. Женский силуэт в его плаще постепенно растворялся в ночных огнях спящего города.

***

В сумке зашевелился Счастливчик. Дима опустил её и открыл:
-Что, лохматый, не спится?
Кот зажмурился, потянулся и с тигриным достоинством стал выбираться из баула.
-Сам пойдёшь, белое Счастье? Ну давай, разомнись.
Так они и пошли по пустынному сентябрьскому городу - крепкий мужчина без плаща и белый здоровенный кот с чёрным хвостом.
Три часа ночи. Идти домой не хотелось. Правая рука, проявив инициативу, достала мобильник. Заспанный женский голос невнятно что-то пробормотал.
-Здравствуй, Танюша, - ответил он, стараясь скрыть ночную безинтонационность. Наступившее молчание принял как само собой разумеющееся. Хорошо молчим, а главное, в тему. Однако Татьяна прервала эту тему:
-Привет, бродяга с котом. Меньше всего ожидала услышать тебя. Всё странствуешь со своим Счастливчиком и ставишь с очкастым Изей надгробья на могилки? Сегодня кому ставил? Наверное, генералу какому-нибудь? Хотя, возможно, и бомжу крест чинил, ведь твой альтруизм неизлечим. Как там твой верный Счастливчик? Всё умнеет? Я боюсь его - иногда кажется, что он вот-вот заговорит, причём твоим голосом, - она не смогла скрыть затаённой обиды, пытаясь облечь её в сарказм.
-Прости, Татьяна, я, по-видимому, не вовремя. Спокойной ночи.
-Постой, не отключайся... я жду тебя.
Дверь в квартиру была открыта. Таня в лёгком розовом халатике сидела в гостиной и курила. На маленьком столике стояла бутылка коньяка, рядом лежали сигареты и шоколадка. Он молча сел напротив и прикурил дармовой "винстон". Кот по-хозяйски вошёл следом и запрыгнул ему на колени, нагло посмотрел в глаза, развалился и затрещал, как трактор.
Они сидели и молча смотрели друг на друга.
В последнее время в ритме жизни Дмитрия, пусть и не суетливом, но не лишённом некой динамики, стали всё чаще возникать паузы. Они стали, пожалуй, его даже накрывать. Паузы в словах, паузы в молчании, паузы во времени и вне времени. Работай он на телевидении, он мог бы стать лучшим мастером по паузам, настоящим паузменом, даже Якубович отдыхает.
В зале солидно тикали часы, на коленях несолидно храпел Счастливчик. Под эти тиканье и храп он незаметно для себя задремал.
-Ну ты даёшь! - голос Татьяны вернул его из царства дрёмы.
-Я, кажется, задумался, прости. Ты очень соблазнительно выглядишь. Я восхищён.
-Хочешь сказать, изголодался?
-Как ты угадала? Мы с чернохвостым не ели с раннего утра.
-Скотина ты, Дима, - Татьяна устало откинулась на спинку кресла. При свете ночника она, действительно, выглядела великолепно.
-Поднял меня среди ночи, сидишь издеваешься, кот нагло трещит... Но знаешь, я рада тебя видеть, даже Счастье твоё терпеть готова.
Услышав о себе такую явную лесть, котище вмиг перестал храпеть. Дима встал, уронив белый "наколенник", подошёл к женщине и опустился у её ног, обнял их. Кот обиделся и ушёл в спальню Татьяны.
-Прости, я не то говорю. Я скотина, считай хоть бараном, хоть быком, только козлом не надо.
-Разница-то какая, все рогатые?.. Ты останешься?
-Да, но если честно, есть хотим, того же барана целиком...
-Сейчас принесу, зови своего монстра, для него есть сметана.
Татьяна ушла на кухню и стала там по-женски греметь посудой. Дима взял телефон, набрал Изю. Ответила Тося:
-Слушаю.
-Квартира Азриленко? Вас беспокоят из ФСБ. Мы предлагаем вам сотрудничество. В случае отказа - круиз на Соловки...
-Передаю трубку мужу, он у меня работает по связям с ФСБ, ФБР, ЦРУ, друзьями-Диманами, котами и прочей жутью. А вообще-то, Дим, здороваться и ночью надо.
-Диман, говнюк, мало того, что пропал с утра, на звонки не отвечаешь. Мне пришлось своими отнюдь неглупыми еврейскими руками в одиночку ворочать надгробья. Ты не соизволил даже предупредить меня. И если на то пошло, порядочные люди не звонят в четвёртом часу ночи и не говорят людям с моим именем о ФСБ, КГБ...
-Изя, прости меня, я больше так не буду. Я отработаю, мы с котом отработаем... за двоих... пятерых. У Счастливчика болел живот и было подавленное настроение.
Изя перешёл на крик:
-У кого подавленное?! У тебя или твоего наглого обжоры?! Перед тем, как прийти, накорми своё облезлое Счастье. Оно позавчера втихую сожрало у меня полтора килограмма тушёной индейки, причём с костями, по крайней мере я их не нашёл. По твоей милости, а точнее наглости у нас набралось пять заказов. Так что в восемнадцать ноль ноль жду на кладбище. У меня всё, и пошёл к чёрту!
-И вовсе Счастливчик не облезлый, - ответил Дима уже отключившемуся другу. - А чё так поздно? Кладбище всё-таки. Там лучше быть с восходом, чем с закатом...

Глава 2

В восемнадцать с нулями Дима был на городском кладбище. Фургон Изи уже стоял у ворот. Друг-очкарик, вылезая из кабины, молча направился к калитке. Однако его спина, прежде чем с достоинством удалиться, всё же соизволила ненароком бросить:
-Баул со жратвой и водой в кузове. Материал развезён по могилам...
Дима подошёл к машине, вытряхнул из сумки сонного Счастливчика:
-Прости, но на кладбище лучше входить своими ногами, а не чтоб заносили, уж поверь мне на слово.
Кот понимающе посмотрел на него и со стократным Изиным достоинством пошёл на погост.
Баул был непреподъёмный, но источал аромат весьма аппетитный. Тося знала все слабости Изи: любил добрый еврей от души покушать. Дима тоже не страдал аскетизмом, а уж про обжорство огромного белого усатого монстра можно было легенды слагать в стиле Гаргантюа и Пантагрюэля.
Диман водрузил на себя провиант и, пыхтя, двинулся за котом и другом. Могилы были на северном конце кладбища. Живых вокруг никого не было, лишь ошалело пел соловей. Изя встретил его своей невозмутимой спиной, которая мрачно процедила:
-Две плиты за тобой. Как хочешь их ворочай. И ты накосячил с гравировкой на одном надгробье. Там фамилию не через "ё" надо было писать, а через "е". Ты своими двумя лишними точками сделал мужика Жёпкиным, а он Жепкин. И кстати, этот Жепкин - тесть нашего зампрокурора. Так что ты точки лишние убери, если не хочешь, чтобы мы с этими точками сами оказались в корне этого слова. Постарайся за пару часов справиться. И пусть твой наглый котище не надеется даже на полсосиски, - Изя демонстративно постелил армейскую утеплённую подстилку и улёгся на неё.
Счастливчик ехидно посмотрел на Изин живот и по-хозяйски водрузился на него. Очкарик попробовал было стряхнуть чернохвостого, но тот, не выпуская когтей, всеми фибрами души и хвоста зацепился за тёплое пузо, легко доказав, что он всё-таки лучший ковбой, нежели Изя мустанг.
Сил Димана и обиды Изи хватило на одну могилу. Обустройством второй занялись вместе. К девяти вечера закончили. Умылись по очереди минералкой. Кот консервативно навёл марафет языком. Пока Изя распаковывал сумку с припасами, любитель сметаны и тушёной индюшатины невзначай подобрался поближе к сумке и сделал вид, что спит. Он не открывал глаз до тех пор, пока из недр баула не показался пакет с окорочками. Здесь белый проглот не выдержал и бестактно сказал:
-Мау!
Изя не отреагировал и продолжал невозмутимо доставать еду. Когда он перед носом кота поставил бутылку коньяка, плутишка, сменив тональность, выдал жалостливое:
-Мя-я-я-у...
-На, подавись! - буркнул раздатчик и положил на отдельную тарелку довольно крупный окорок. - Только кости не жри.
-Он трубчатые не ест, - успокоил друга Дима.
Счастливчик, терпеливо выслушав сей диалог, принялся неторопливо, с чувством, если не сказать, с величием, поедать свой ужин. И тут проявились все лучшие качества Изи, как самого терпеливого, всепрощающего друга:
-И за что только люблю вас двух вечно голодных динозавров? Ладно, снимаю санкции и объявляю мир, Диманище.
Он открыл коньячок и разбулькал его по стаканам. Диму не нужно было приглашать дважды, он уже давно сидел рядом с чувством глубокого раскаяния и преданности. Изя посмотрел на него и рассмеялся, но сквозь смех, выдал предупредительное прощение:
-Ещё раз такое повторится - получите кефир на ночь.
Коньячок был холодный и абсолютно "не клопиный", окорочка с тонким букетом специй и хрустящей корочкой, изумительно сочные (Тосины руки как всегда творили кулинарные шедевры даже из самых простых продуктов), недолго существовали вне зоны животов друзей. Сосиски в большей мере оценил кот. Завершив тремя штуками свой перекус, он равнодушно посмотрел на Изю и стал умываться.
-А теперь жду объяснений, - сказал очкарик.
-Прости, так получилось... - Дима не стал напрягать друга ночной историей на мосту, рассказывать о зеленоглазой незнакомке и чёрном человеке, пожелавшем ему скорейшей кончины. О визите к Тане говорить тоже не было смысла - семья Азриленко хоть и не осуждала его за ночной свободный образ жизни, но всегда давала понять, что мечтает видеть его наконец-то семейным, пусть и не осёдланным, но оседлым, в конце концов, мужем и отцом.
-"Так получилось" - это уважительная причина. У тебя всё нормально? Выглядишь ты вообще-то не очень: синяки под глазами, в себе какой-то. Ты не приболел часом?
-Всё хорошо. Просто не доспал.
Изя саркастически хмыкнул и произнёс:
-У нас впереди три объекта, а значит, ты и сегодня не доспишь. Ну так и быть, пошли в машину, с часок покимарим и уж тогда с Божьей помощью продолжим и закончим.

***

К двум ночи четыре могилы были обустроены, плиты и надгробья установлены, причём даже не пришлось пользоваться фонарями - полная луна и звёзды выдавали необходимый свет. Ребята подустали. Диман молчал, Изя тоже был не по-еврейски малословен, лишь изредка ворчал на безалаберность Димы и обжорство белого Счастья, которое дрыхло на соседней могилке.
Но ночь, какая была ночь! Друзья закурили, и тут Изю прорвало:
-Диман, ты хоть и не считаешь себя поэтом, но про эту лунность ты должен написать. Эта ночь достойна величайшего восхищения. Наш летний отдых на островах Волги, лунная дорожка на воде, плеск набегающих волн - это, конечно, непередаваемо. Но ночное кладбище по своему романтично. Эти кресты, стоящие в творческом беспорядке, обрамлённые звёздным светом, будто воины-ратники. Нагромождение оградок - это ли не загадочный сказочный лабиринт? А благодать, какая тут благодать! Ни шума суетливой толпы, ни беспорядочного мельтешения машин, ни стрессов, ни болей, ни бед, ни обид. Ни на каком курорте мира нельзя так отдохнуть душой, как здесь, на этом милом кладбище. Только на нём, родимом, можно так прочувствовать тишину, обнять её. Хочется просто лечь на землю, закрыть глаза и лежать, лежать...
-Изя, типун тебе на язык. Я разделяю твой восторг от полной луны и тишины, но мне вовсе не хочется здесь долго лежать - всему своё время. И кстати, этот "лабиринт оградок", как ты его назвал, по моему, полный бардак в планировании, безалаберность, равнодушие руководства кладбища и администрации города. В отличие от простого люда "шишки" закапывают себя и своих близких не в таком нагромождении и хаосе.
-Диман, и всё-таки сегодня здесь как никогда чудно. Ни одной живой души...
И тут появились души, их было три. Души, тихо переговариваясь, шли по узкой дорожке, две из душ несли какой-то тюк. Изя прервал тираду и затих.
Три силуэта остановились метрах в двадцати от притихших друзей. Тюк, лежавший у них на плечах, с глухим звуком упал на землю. Это были мужчины. Один - в длиннополом пальто и шляпе, двое других, нёсших тюк, были одеты по-спортивному: куртки, кроссовки и шапочки, на одном был шарф, вроде как "спартаковский".
-Тяжёлая бабёнка, - сказал тот, что был с шарфом; он, вынув нож и перерезав верёвки, вытряхнул из мешка голую женщину. Рот её был закрыт липучкой, руки и ноги связаны.
-Где инструкция, которую дал тебе тот в чёрном костюме? - спросил без шарфа.
-А на шиша она нужна?! Там какая-то хрень тарабарская написана. А из того, что понятно, нам надо костёр разжечь и поработать тесаком.
-Так ведь и этот, который с нами, перед входом на кладбище предупредил, чтоб мы соблюдали все инструкции...
-Да пошли они оба к чёрту! Нальём крови в банку, вынем сердце. За такое бабло, что они дали, я мясником быть согласен, но читать по бумажке какую-то бессмысленную хрень... Короче, давай тесак, кончать пора.
Женщина лежала тихо и лишь изредка судорожно подёргивалась. "Спартаковец" неспешно наклонился над ней и занёс нож...
-Остановись! - впервые проронил голос человек в шляпе.
Поднявший нож замер. Остановивший его чернопальтожник медленно расстегнул пальто и достал довольно длинный меч, лезвие которого раскидало по сторонам блики полной луны.
-Есть один нюансик, ребятки, - сказал человек с мечом и приблизился к ним, - любую инструкцию надо соблюдать всегда неукоснительно. Мне показалось, что вы спешите урвать обещанные вам деньги. Это нехорошо. Несоблюдение традиций приводит к беспорядку, а беспорядок - это хаос и излишняя суета. Суета - это несолидность. Мой хозяин прежде всего любит и чтит солидность. Так что вы не правы. Ну ничего, всё поправимо.
Мужчина с мечом легко взмахнул им, и голова спортсмена с ножом, как мяч, покатилась с горки, обезглавленное тело рухнуло рядом со связанной женщиной. Тот, что был без шарфа, побежал в сторону Димана и Изи. Меч с глухим гулом, пролетев метров пять, перерубил ноги убегавшего, и тот рухнул как подкошенный. Человек в пальто и шляпе не спеша подошёл к мечу, поднял его, и голова в спортивной шапочке покатилась прямо к притихшему и ошалевшему Изе. Он в ужасе попятился, натолкнулся на Диму, и друзья полетели в ближайшую вырытую могилу, но совсем недолго оставались в ней. Оказавшись на поверхности, они огляделись.
-Диман, надо сваливать отсюда, - прошептал Изя, судорожно сжав плечо друга.
Но тот стоял как вкопанный.
-Изя, здесь никого нет.
Изя, не отпуская Диму, был бледен и напряжён.
-Дай фонарик, - сказал Дима.
Луч фонаря бегло пробежал вокруг.
-Что за чёрт, башка в шапке катилась прямо к твоим ногам, Изя.
Диман подошёл туда, где мгновение назад стояли чёрные личности. Ничего и никого поблизости не было: ни отрубленных ног и голов, ни тел без голов, ни связанной женщины, ни человека с мечом, крови тоже не было, а ведь должна была быть алая, её должно было быть море.
Изя ни на шаг не отходил от друга. А тот не успокоился, пока не обошёл все могилы поблизости, но ничего, что бы напоминало страшную сцену, разыгравшуюся несколько секунд назад, не обнаружил.
-Бежим отсюда, не нравится мне всё это, - Изя в очередной раз потянул братана за рукав. Но Дима, высвободив руку, сел на одну из оградок и не спеша закурил.
-Мне всё это тоже не нравится, но где кровь, где тела, где связанная женщина? Я могу принять, что тот с мечом резко пропал, но не мог же он прихватить с собой три тела, собрать головы и ноги и за десять секунд скрыться. И где кровища, в конце концов? Изя, может нам всё это привиделось? Такие двойные глюки... ночь... кладбище всё-таки.
-Я ни о чём сейчас не хочу думать, моё единственное желание - поскорее уйти отсюда. Я очень не хочу, чтобы вернулся тот маньяк с мечом...
-Тихо, Изя, - Дима прошёл ещё метров шесть и нагнулся. Когда же выпрямился, в руке у него был меч:
-Хорош красавец! А лёгкий какой, смотри, как сверкает. Ну-ка посвети сюда.
Луч фонарика выхватил рукоятку клинка, всю испещрённую какими-то символами и буквами, судя по всему латинскими. Дима поднёс меч ближе к глазам: три чёрные шестёрки с обеих сторон рукояти больно ударили по радужной оболочке глаз друзей.
-Ты ведь не только на английском, немецком, иврите шпаришь, но и в латинице неплохо шаришь, очкастый брат мой Изя. Ну-ка попытайся что-то расшифровать.
-Тут и пытаться нечего. Первая строка говорит: "Да прольётся кровь во имя бога моего!". Под ней три шестёрки - число зверя, знак сатаны. Много ума не требуется, чтобы понять, что здесь были сатанисты, мужик в шляпе с мечом точно из таковых. Сейчас таких чёрных сект развелось столько, сколько не было пионерских организаций в славном Союзе. Пошли отсюда, ради Бога. И выбрось этот меч. Я клянусь, что больше никогда не появлюсь на кладбище ночью. И кажется, моё отношение к русскому кладбищу изменилось, мне не хочется тут лежать, быть здесь особенно сейчас тоже не хочу, - Изя упёрся в спину Димы и стал толкать его к выходу.
-Подожди, друг, а инвентарь? И где Счастливчик?
Сытый котяра привычно спал в одной из могил. И ни ужасная кровавая сцена, ни паника Изи, ни мрачная красота сатанистского меча не потревожили его кошачьего сна. Диман спрыгнул в могилу, засунул ничего не понимающее Счастье в сумку и к большому облегчению другана направился к выходу из кладбища.

-У могилки за крестом
Появился чёрт с хвостом.
Раз, два, три, четыре, пять -
Стал он головы срубать.

Дима произнёс стишок вслух, посмотрел на своего очкарика и с лёгкой язвинкой подытожил ночной загробный вояж:
-Знаешь, Изя, меня весьма радует одно обстоятельство - теперь ты вряд ли заставишь меня работать по ночам.

дмитрий вартанов

Саратовская область, г.Вольск, ул.Речная, 12
тел.: 8-927-123-48-40
8-905-320-85-40

ДМИТРИЙ ВАРТАНОВ

БЕЛЫЙ ГОРОД
(Территория тьмы)

Глава 1

Город спал. Звёзды напевали что-то тихое и колыбельное. Было чертовски приятно вот так брести по пустынной улице и слушать движение воздуха и лёгкий шелест своего плаща. Дойдя до реки, он остановился в начале моста:
-Как всегда ближе к ночи у тебя заканчиваются сигареты. Не любишь ты жить впрок, Диман.
-Не любишь или не можешь?
-Вот только не надо заумных вопросов о бытие. Я просто думаю о паре затяжек.
-Курить бросай - ума для этого большого не надо.
-Отвали, философ...
От потока глубоководных мыслей его оторвала какая-то тень.
-Эники-беники ели вареники, пили сметанку, жевали укроп... Оказывается, не ты один маешься от бессонницы и бродишь сентябрьскими ночами по дрыхнущему городу.
На мосту действительно кто-то стоял. Синие блики луны и звёзд чётко обрисовали женский силуэт. Метрах в пяти от него обозначилась чёрная мужская фигура в длинном широкополом пальто и шляпе "аля голливуд 40-х". Женщина, по-видимому, увидела Диму и стала как-то судорожно и неловко, словно марионетка, движимая невидимыми нитями, перелезать через перила моста.
-Неужели я такой страшный - прямо ужас в ночи? Давеча Татьяна сказала, что, несмотря на мою котиную брутальность, "интеллигентный" пофигизм и вечную трёхдневную щетину (вот уж насловоблудила), я очень даже симпатичный персонаж, небрежно шагающий по российским просторам... Вот дьявол! Ну куда ты так спешишь?
Он подбежал и едва успел схватить женщину за ворот тонкой куртки, резким и сильным рывком перекинул её через ограждение. "Марионетка" при ближайшем рассмотрении оказалась молодой и до-дикости красивой.
-Ну вот, а поэт утверждал, что "глаза в глаза - лица не увидать". Даже в ночном мраке "дикость" ослепила. И такие кошечки... хотя больше на пантеру похожа, а может и на львицу - волосы вроде цвета пшеницы, пахнут полем... и такие прыгают по ночам с мостов. Скверненько, если так дальше пойдёт, некому будет говорить тебе о брутальности и пофигизме.
Она попыталась вырваться и ударила его по лицу. Но он, дёрнув её вниз, посадил на асфальт, при этом бесцеремонно уселся рядом, бросив взгляд в сторону мужчины в пальто. Тот быстрым шагом приближался к ним. Проходя мимо, чёрнопальтожник (пальто было конкретно чёрным и длинным, почти до пят) тихим, зловещим голосом выплюнул:
-Чтоб ты сдох! - прибавил шаг и почти бегом исчез в ночи.
-Что-то твой парень немного агрессивен.
Дима обнял её за плечи. Красавица притихла, лишь мелко дрожала, устремив невидящий взгляд в пустоту перед собой.
-Интересно, как мы со стороны выглядим? Милая молодая парочка сидит на середине моста и воркует о любви... на холодном сентябрьском асфальте... Но курить хочется. Бросать надо, но не можется.
Он повернул её лицо к себе и подмигнул:
-Привет.
Она смотрела на него и молчала, смотрела странно и бездонно.
-Я сейчас заблужусь в твоих глазах, словно в лабиринтах Минотавра. Надеюсь, нить одолжишь, Ариадна ночная. Ничего, что я с богиней на "ты"? Просто обстановка располагает к интимности - звёзды, луна, река, мост. Чуть ли не по Блоку: "Ночь, улица, фонарь, аптека...". А вот табачного киоска нет. У тебя случайно сигарет нет? А впрочем там, куда ты хотела отправиться, не курят. Мне тут вспомнились строки, некто А.С. написал: "Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: Тятя, тятя! Наши сети притащили мертвеца!". Как думаешь, к месту они?
Она продолжала смотреть на него, и непонятно было, слышит она его или нет.
-А ты молодец, медаль за отвагу можно вручать. Я бы не рискнул вот так, как ты сейчас. Вода ледянущая, даже изверги не топят котят в такой холод. Подождала б до мая, а лучше до лета, всё приятней...
-Ты не понимаешь, во что ввязался, - тихо произнесла она.
-Некоторые вещи я действительно не понимаю. Вот математиков не понимаю - от интегралов в школе волосы дыбом вставали. От российских политиков в непонимании - как кучка демократов и либералов десятилетиями дурит мозги сотням миллионов, кормя их байками о счастливом будущем? И, о, чудо, миллионы эти, с аппетитом уплетая соевую колбасу, утопая в кредитах, верят в басни. Не понимаю.
Здесь Дима притормозил, поймав себя на мысли, что не к месту словодудит о математике и политике.
-А ведь ты зеленоглазая, - он понял это, потому что и впрямь зелёные глаза уже осмысленно и, пожалуй, с интересом захватили его взгляд. - Смотришь так, будто в плен хочешь взять. Засиделись мы тут с тобой, однако... Но самоубийц я вообще не понимаю. Ты действительно считаешь, что, нырнув ночью с моста, наполнив водой лёгкие и остановив сердце, решишь все свои проблемы? Типа нет меня, нет и проблем? Это ж как Дарвин со своими макаками на века задурил мозги человечеству. И ты веришь в дурь, что когда-то молекулы случайно собрались, случайно зародили простейшую жизнь с инфузориями, туфельками без каблуков, случайно сложилась цепочка, приведшая к Адаму с Евой?..
-Ничего у тебя не выйдет - хоть тысячу раз ныряй и захлёбывайся. Бесполезно всё это: остановка сердца - не есть смерть, и трупик твой холодный и синий - отнюдь не всё то, что ты есть. Умереть по-настоящему не так просто. И если суждено тебе когда-либо несуществование, то не твоё желание будет последним и определяющим, - он поймал себя на том, что уже не сам прижимает ночную красавицу к себе, а та тихонько прильнула к нему. Нахлынуло раздражение, непонятно на кого направленное.
Он посмотрел на небо: "Открылась бездна звёзд полна, звездам числа нет, бездне дна". Появилась возможность излить досаду на великого Ломоносова:
-Чёрт бы побрал Ломоносова с его числами и математикой, а ещё поэтом и философом считается, - однако за такое чертыхание на достойнейшего россиянина, сделавшего для Родины несравнимо больше, нежели сам Дмитрий, ему стало стыдно - вернулось раздражение, реально направленное на самого себя...
-Откуда ты знаешь про смерть? - это был голос настоящей женщины.
-Что-то не хочется мне больше говорить о мрачном, особенно с обладательницей такого голоса...
Она перебила его:
-Ты спас меня. Теперь они от меня отстанут... У них была только одна попытка. Но с этого мгновения они возьмутся за тебя...
Она протянула руку к его шее и вытащила нательный крест:
-У тебя есть крестик и иконка с батюшкой Николаем. Это хорошо.
Её глаза, её глаза... Глаза женщины. Таких он никогда не встречал. Он поймал себя на мысли, что тонет в них. Впору было окрестить эту ночь в ночь утопленников:

-Кто-то тонет в озёрах, в морях,
Кто-то в женских глазах-янтарях.

Строчки пришли сами собой - в ряду «шедевральных» димановских стишков прибыло.
-Ну ладно, хватит о водной стихии. Прощаться пора. Я не гожусь на роль ангела-хранителя. Хотя ты вроде как молвила, что я тебя спас. Выходит, я ангел-спаситель. Обращайся если что, только предупреди заранее: где и когда решишь понырять, - он встал и, чтобы не произносить очередного абсурда, повернулся к неё спиной. Вздохнул полной грудью и пошёл, но вдруг услышал:
-Роль ангела-хранителя не твоя... таковым станет друг твой с иудейскими корнями... Я буду ждать тебя. Уверена, ты понравишься пантерам...
Он прибавил шаг. Уже вне моста резко остановился и обернулся. Женский силуэт в его плаще постепенно растворялся в ночных огнях спящего города.

***

В сумке зашевелился Счастливчик. Дима опустил её и открыл:
-Что, лохматый, не спится?
Кот зажмурился, потянулся и с тигриным достоинством стал выбираться из баула.
-Сам пойдёшь, белое Счастье? Ну давай, разомнись.
Так они и пошли по пустынному сентябрьскому городу - крепкий мужчина без плаща и белый здоровенный кот с чёрным хвостом.
Три часа ночи. Идти домой не хотелось. Правая рука, проявив инициативу, достала мобильник. Заспанный женский голос невнятно что-то пробормотал.
-Здравствуй, Танюша, - ответил он, стараясь скрыть ночную безинтонационность. Наступившее молчание принял как само собой разумеющееся. Хорошо молчим, а главное, в тему. Однако Татьяна прервала эту тему:
-Привет, бродяга с котом. Меньше всего ожидала услышать тебя. Всё странствуешь со своим Счастливчиком и ставишь с очкастым Изей надгробья на могилки? Сегодня кому ставил? Наверное, генералу какому-нибудь? Хотя, возможно, и бомжу крест чинил, ведь твой альтруизм неизлечим. Как там твой верный Счастливчик? Всё умнеет? Я боюсь его - иногда кажется, что он вот-вот заговорит, причём твоим голосом, - она не смогла скрыть затаённой обиды, пытаясь облечь её в сарказм.
-Прости, Татьяна, я, по-видимому, не вовремя. Спокойной ночи.
-Постой, не отключайся... я жду тебя.
Дверь в квартиру была открыта. Таня в лёгком розовом халатике сидела в гостиной и курила. На маленьком столике стояла бутылка коньяка, рядом лежали сигареты и шоколадка. Он молча сел напротив и прикурил дармовой "винстон". Кот по-хозяйски вошёл следом и запрыгнул ему на колени, нагло посмотрел в глаза, развалился и затрещал, как трактор.
Они сидели и молча смотрели друг на друга.
В последнее время в ритме жизни Дмитрия, пусть и не суетливом, но не лишённом некой динамики, стали всё чаще возникать паузы. Они стали, пожалуй, его даже накрывать. Паузы в словах, паузы в молчании, паузы во времени и вне времени. Работай он на телевидении, он мог бы стать лучшим мастером по паузам, настоящим паузменом, даже Якубович отдыхает.
В зале солидно тикали часы, на коленях несолидно храпел Счастливчик. Под эти тиканье и храп он незаметно для себя задремал.
-Ну ты даёшь! - голос Татьяны вернул его из царства дрёмы.
-Я, кажется, задумался, прости. Ты очень соблазнительно выглядишь. Я восхищён.
-Хочешь сказать, изголодался?
-Как ты угадала? Мы с чернохвостым не ели с раннего утра.
-Скотина ты, Дима, - Татьяна устало откинулась на спинку кресла. При свете ночника она, действительно, выглядела великолепно.
-Поднял меня среди ночи, сидишь издеваешься, кот нагло трещит... Но знаешь, я рада тебя видеть, даже Счастье твоё терпеть готова.
Услышав о себе такую явную лесть, котище вмиг перестал храпеть. Дима встал, уронив белый "наколенник", подошёл к женщине и опустился у её ног, обнял их. Кот обиделся и ушёл в спальню Татьяны.
-Прости, я не то говорю. Я скотина, считай хоть бараном, хоть быком, только козлом не надо.
-Разница-то какая, все рогатые?.. Ты останешься?
-Да, но если честно, есть хотим, того же барана целиком...
-Сейчас принесу, зови своего монстра, для него есть сметана.
Татьяна ушла на кухню и стала там по-женски греметь посудой. Дима взял телефон, набрал Изю. Ответила Тося:
-Слушаю.
-Квартира Азриленко? Вас беспокоят из ФСБ. Мы предлагаем вам сотрудничество. В случае отказа - круиз на Соловки...
-Передаю трубку мужу, он у меня работает по связям с ФСБ, ФБР, ЦРУ, друзьями-Диманами, котами и прочей жутью. А вообще-то, Дим, здороваться и ночью надо.
-Диман, говнюк, мало того, что пропал с утра, на звонки не отвечаешь. Мне пришлось своими отнюдь неглупыми еврейскими руками в одиночку ворочать надгробья. Ты не соизволил даже предупредить меня. И если на то пошло, порядочные люди не звонят в четвёртом часу ночи и не говорят людям с моим именем о ФСБ, КГБ...
-Изя, прости меня, я больше так не буду. Я отработаю, мы с котом отработаем... за двоих... пятерых. У Счастливчика болел живот и было подавленное настроение.
Изя перешёл на крик:
-У кого подавленное?! У тебя или твоего наглого обжоры?! Перед тем, как прийти, накорми своё облезлое Счастье. Оно позавчера втихую сожрало у меня полтора килограмма тушёной индейки, причём с костями, по крайней мере я их не нашёл. По твоей милости, а точнее наглости у нас набралось пять заказов. Так что в восемнадцать ноль ноль жду на кладбище. У меня всё, и пошёл к чёрту!
-И вовсе Счастливчик не облезлый, - ответил Дима уже отключившемуся другу. - А чё так поздно? Кладбище всё-таки. Там лучше быть с восходом, чем с закатом...

Глава 2

В восемнадцать с нулями Дима был на городском кладбище. Фургон Изи уже стоял у ворот. Друг-очкарик, вылезая из кабины, молча направился к калитке. Однако его спина, прежде чем с достоинством удалиться, всё же соизволила ненароком бросить:
-Баул со жратвой и водой в кузове. Материал развезён по могилам...
Дима подошёл к машине, вытряхнул из сумки сонного Счастливчика:
-Прости, но на кладбище лучше входить своими ногами, а не чтоб заносили, уж поверь мне на слово.
Кот понимающе посмотрел на него и со стократным Изиным достоинством пошёл на погост.
Баул был непреподъёмный, но источал аромат весьма аппетитный. Тося знала все слабости Изи: любил добрый еврей от души покушать. Дима тоже не страдал аскетизмом, а уж про обжорство огромного белого усатого монстра можно было легенды слагать в стиле Гаргантюа и Пантагрюэля.
Диман водрузил на себя провиант и, пыхтя, двинулся за котом и другом. Могилы были на северном конце кладбища. Живых вокруг никого не было, лишь ошалело пел соловей. Изя встретил его своей невозмутимой спиной, которая мрачно процедила:
-Две плиты за тобой. Как хочешь их ворочай. И ты накосячил с гравировкой на одном надгробье. Там фамилию не через "ё" надо было писать, а через "е". Ты своими двумя лишними точками сделал мужика Жёпкиным, а он Жепкин. И кстати, этот Жепкин - тесть нашего зампрокурора. Так что ты точки лишние убери, если не хочешь, чтобы мы с этими точками сами оказались в корне этого слова. Постарайся за пару часов справиться. И пусть твой наглый котище не надеется даже на полсосиски, - Изя демонстративно постелил армейскую утеплённую подстилку и улёгся на неё.
Счастливчик ехидно посмотрел на Изин живот и по-хозяйски водрузился на него. Очкарик попробовал было стряхнуть чернохвостого, но тот, не выпуская когтей, всеми фибрами души и хвоста зацепился за тёплое пузо, легко доказав, что он всё-таки лучший ковбой, нежели Изя мустанг.
Сил Димана и обиды Изи хватило на одну могилу. Обустройством второй занялись вместе. К девяти вечера закончили. Умылись по очереди минералкой. Кот консервативно навёл марафет языком. Пока Изя распаковывал сумку с припасами, любитель сметаны и тушёной индюшатины невзначай подобрался поближе к сумке и сделал вид, что спит. Он не открывал глаз до тех пор, пока из недр баула не показался пакет с окорочками. Здесь белый проглот не выдержал и бестактно сказал:
-Мау!
Изя не отреагировал и продолжал невозмутимо доставать еду. Когда он перед носом кота поставил бутылку коньяка, плутишка, сменив тональность, выдал жалостливое:
-Мя-я-я-у...
-На, подавись! - буркнул раздатчик и положил на отдельную тарелку довольно крупный окорок. - Только кости не жри.
-Он трубчатые не ест, - успокоил друга Дима.
Счастливчик, терпеливо выслушав сей диалог, принялся неторопливо, с чувством, если не сказать, с величием, поедать свой ужин. И тут проявились все лучшие качества Изи, как самого терпеливого, всепрощающего друга:
-И за что только люблю вас двух вечно голодных динозавров? Ладно, снимаю санкции и объявляю мир, Диманище.
Он открыл коньячок и разбулькал его по стаканам. Диму не нужно было приглашать дважды, он уже давно сидел рядом с чувством глубокого раскаяния и преданности. Изя посмотрел на него и рассмеялся, но сквозь смех, выдал предупредительное прощение:
-Ещё раз такое повторится - получите кефир на ночь.
Коньячок был холодный и абсолютно "не клопиный", окорочка с тонким букетом специй и хрустящей корочкой, изумительно сочные (Тосины руки как всегда творили кулинарные шедевры даже из самых простых продуктов), недолго существовали вне зоны животов друзей. Сосиски в большей мере оценил кот. Завершив тремя штуками свой перекус, он равнодушно посмотрел на Изю и стал умываться.
-А теперь жду объяснений, - сказал очкарик.
-Прости, так получилось... - Дима не стал напрягать друга ночной историей на мосту, рассказывать о зеленоглазой незнакомке и чёрном человеке, пожелавшем ему скорейшей кончины. О визите к Тане говорить тоже не было смысла - семья Азриленко хоть и не осуждала его за ночной свободный образ жизни, но всегда давала понять, что мечтает видеть его наконец-то семейным, пусть и не осёдланным, но оседлым, в конце концов, мужем и отцом.
-"Так получилось" - это уважительная причина. У тебя всё нормально? Выглядишь ты вообще-то не очень: синяки под глазами, в себе какой-то. Ты не приболел часом?
-Всё хорошо. Просто не доспал.
Изя саркастически хмыкнул и произнёс:
-У нас впереди три объекта, а значит, ты и сегодня не доспишь. Ну так и быть, пошли в машину, с часок покимарим и уж тогда с Божьей помощью продолжим и закончим.

***

К двум ночи четыре могилы были обустроены, плиты и надгробья установлены, причём даже не пришлось пользоваться фонарями - полная луна и звёзды выдавали необходимый свет. Ребята подустали. Диман молчал, Изя тоже был не по-еврейски малословен, лишь изредка ворчал на безалаберность Димы и обжорство белого Счастья, которое дрыхло на соседней могилке.
Но ночь, какая была ночь! Друзья закурили, и тут Изю прорвало:
-Диман, ты хоть и не считаешь себя поэтом, но про эту лунность ты должен написать. Эта ночь достойна величайшего восхищения. Наш летний отдых на островах Волги, лунная дорожка на воде, плеск набегающих волн - это, конечно, непередаваемо. Но ночное кладбище по своему романтично. Эти кресты, стоящие в творческом беспорядке, обрамлённые звёздным светом, будто воины-ратники. Нагромождение оградок - это ли не загадочный сказочный лабиринт? А благодать, какая тут благодать! Ни шума суетливой толпы, ни беспорядочного мельтешения машин, ни стрессов, ни болей, ни бед, ни обид. Ни на каком курорте мира нельзя так отдохнуть душой, как здесь, на этом милом кладбище. Только на нём, родимом, можно так прочувствовать тишину, обнять её. Хочется просто лечь на землю, закрыть глаза и лежать, лежать...
-Изя, типун тебе на язык. Я разделяю твой восторг от полной луны и тишины, но мне вовсе не хочется здесь долго лежать - всему своё время. И кстати, этот "лабиринт оградок", как ты его назвал, по моему, полный бардак в планировании, безалаберность, равнодушие руководства кладбища и администрации города. В отличие от простого люда "шишки" закапывают себя и своих близких не в таком нагромождении и хаосе.
-Диман, и всё-таки сегодня здесь как никогда чудно. Ни одной живой души...
И тут появились души, их было три. Души, тихо переговариваясь, шли по узкой дорожке, две из душ несли какой-то тюк. Изя прервал тираду и затих.
Три силуэта остановились метрах в двадцати от притихших друзей. Тюк, лежавший у них на плечах, с глухим звуком упал на землю. Это были мужчины. Один - в длиннополом пальто и шляпе, двое других, нёсших тюк, были одеты по-спортивному: куртки, кроссовки и шапочки, на одном был шарф, вроде как "спартаковский".
-Тяжёлая бабёнка, - сказал тот, что был с шарфом; он, вынув нож и перерезав верёвки, вытряхнул из мешка голую женщину. Рот её был закрыт липучкой, руки и ноги связаны.
-Где инструкция, которую дал тебе тот в чёрном костюме? - спросил без шарфа.
-А на шиша она нужна?! Там какая-то хрень тарабарская написана. А из того, что понятно, нам надо костёр разжечь и поработать тесаком.
-Так ведь и этот, который с нами, перед входом на кладбище предупредил, чтоб мы соблюдали все инструкции...
-Да пошли они оба к чёрту! Нальём крови в банку, вынем сердце. За такое бабло, что они дали, я мясником быть согласен, но читать по бумажке какую-то бессмысленную хрень... Короче, давай тесак, кончать пора.
Женщина лежала тихо и лишь изредка судорожно подёргивалась. "Спартаковец" неспешно наклонился над ней и занёс нож...
-Остановись! - впервые проронил голос человек в шляпе.
Поднявший нож замер. Остановивший его чернопальтожник медленно расстегнул пальто и достал довольно длинный меч, лезвие которого раскидало по сторонам блики полной луны.
-Есть один нюансик, ребятки, - сказал человек с мечом и приблизился к ним, - любую инструкцию надо соблюдать всегда неукоснительно. Мне показалось, что вы спешите урвать обещанные вам деньги. Это нехорошо. Несоблюдение традиций приводит к беспорядку, а беспорядок - это хаос и излишняя суета. Суета - это несолидность. Мой хозяин прежде всего любит и чтит солидность. Так что вы не правы. Ну ничего, всё поправимо.
Мужчина с мечом легко взмахнул им, и голова спортсмена с ножом, как мяч, покатилась с горки, обезглавленное тело рухнуло рядом со связанной женщиной. Тот, что был без шарфа, побежал в сторону Димана и Изи. Меч с глухим гулом, пролетев метров пять, перерубил ноги убегавшего, и тот рухнул как подкошенный. Человек в пальто и шляпе не спеша подошёл к мечу, поднял его, и голова в спортивной шапочке покатилась прямо к притихшему и ошалевшему Изе. Он в ужасе попятился, натолкнулся на Диму, и друзья полетели в ближайшую вырытую могилу, но совсем недолго оставались в ней. Оказавшись на поверхности, они огляделись.
-Диман, надо сваливать отсюда, - прошептал Изя, судорожно сжав плечо друга.
Но тот стоял как вкопанный.
-Изя, здесь никого нет.
Изя, не отпуская Диму, был бледен и напряжён.
-Дай фонарик, - сказал Дима.
Луч фонаря бегло пробежал вокруг.
-Что за чёрт, башка в шапке катилась прямо к твоим ногам, Изя.
Диман подошёл туда, где мгновение назад стояли чёрные личности. Ничего и никого поблизости не было: ни отрубленных ног и голов, ни тел без голов, ни связанной женщины, ни человека с мечом, крови тоже не было, а ведь должна была быть алая, её должно было быть море.
Изя ни на шаг не отходил от друга. А тот не успокоился, пока не обошёл все могилы поблизости, но ничего, что бы напоминало страшную сцену, разыгравшуюся несколько секунд назад, не обнаружил.
-Бежим отсюда, не нравится мне всё это, - Изя в очередной раз потянул братана за рукав. Но Дима, высвободив руку, сел на одну из оградок и не спеша закурил.
-Мне всё это тоже не нравится, но где кровь, где тела, где связанная женщина? Я могу принять, что тот с мечом резко пропал, но не мог же он прихватить с собой три тела, собрать головы и ноги и за десять секунд скрыться. И где кровища, в конце концов? Изя, может нам всё это привиделось? Такие двойные глюки... ночь... кладбище всё-таки.
-Я ни о чём сейчас не хочу думать, моё единственное желание - поскорее уйти отсюда. Я очень не хочу, чтобы вернулся тот маньяк с мечом...
-Тихо, Изя, - Дима прошёл ещё метров шесть и нагнулся. Когда же выпрямился, в руке у него был меч:
-Хорош красавец! А лёгкий какой, смотри, как сверкает. Ну-ка посвети сюда.
Луч фонарика выхватил рукоятку клинка, всю испещрённую какими-то символами и буквами, судя по всему латинскими. Дима поднёс меч ближе к глазам: три чёрные шестёрки с обеих сторон рукояти больно ударили по радужной оболочке глаз друзей.
-Ты ведь не только на английском, немецком, иврите шпаришь, но и в латинице неплохо шаришь, очкастый брат мой Изя. Ну-ка попытайся что-то расшифровать.
-Тут и пытаться нечего. Первая строка говорит: "Да прольётся кровь во имя бога моего!". Под ней три шестёрки - число зверя, знак сатаны. Много ума не требуется, чтобы понять, что здесь были сатанисты, мужик в шляпе с мечом точно из таковых. Сейчас таких чёрных сект развелось столько, сколько не было пионерских организаций в славном Союзе. Пошли отсюда, ради Бога. И выбрось этот меч. Я клянусь, что больше никогда не появлюсь на кладбище ночью. И кажется, моё отношение к русскому кладбищу изменилось, мне не хочется тут лежать, быть здесь особенно сейчас тоже не хочу, - Изя упёрся в спину Димы и стал толкать его к выходу.
-Подожди, друг, а инвентарь? И где Счастливчик?
Сытый котяра привычно спал в одной из могил. И ни ужасная кровавая сцена, ни паника Изи, ни мрачная красота сатанистского меча не потревожили его кошачьего сна. Диман спрыгнул в могилу, засунул ничего не понимающее Счастье в сумку и к большому облегчению другана направился к выходу из кладбища.

-У могилки за крестом
Появился чёрт с хвостом.
Раз, два, три, четыре, пять -
Стал он головы срубать.

Дима произнёс стишок вслух, посмотрел на своего очкарика и с лёгкой язвинкой подытожил ночной загробный вояж:
-Знаешь, Изя, меня весьма радует одно обстоятельство - теперь ты вряд ли заставишь меня работать по ночам.

ГЛАВА 3

Утро было ясное и солнечное.
-Всё же хороша и отрадна жизнь на этой планетке... Правда, если можешь заработать на неё самое изощрённое, извращённое бумажно-металлическое человеческое изобретение - деньги, будь-то "деревянные", будь-то "зелёные". Однако, заокеанская "зелень" поценнее российского "дерева" нынче будет, и факт этот признают даже местные "медведи", "единые" и "справедливые", "белые" и "красные", "голубые" и "зелёные", - мысли Димана, далёкого от всего этого животного цветного калейдоскопа, были радужны и светлы, под стать утру.
И опять-таки, как мужчине-холостяку, в полном расцвете сил, не светиться, если день неспешно начинается с тёплого душа (пусть и не "шарко"), блюдца с салатом оливье с зеленью, бутерброда с той же зеленью, дольками помидорки, огурчика, полоски нежного сыра, душистого крепкого чая с лимончиком - это ли не маленькое земное счастье?
Вкусив все эти творения своих рук, Дима от души откинулся в кресле и не патриотично закурил сигарету от "дяди Сема". Счастливчик, столь же холосто-одинокий и не патриотичный, съев свою порцию русской сметаны и заморского мясного рагу, запрыгнув к хозяину на колени, стал смачно и деловито умываться.
-Ну что, чернохвостый, каковы наши планы? Ты не забыл, что у твоей любимой Тоси сегодня день рождения? Только не спрашивай, сколько ей исполняется лет, ты ведь усатый мужик, джентльмен, а потому не будь бестактным и не вздумай просить добавку. К тому же подумай обо мне: девять с лишним кило в сумке таскать не очень-то просто, так что имей совесть.
Время до обеда пролетело со световой скоростью. Дима успел лишь пару часов посидеть над своими сказками для детей про пушистика-ёжику и её друга дракошу, пропылесосил палас, нажатием кнопки попросил стиральную машинку приготовить постельное бельё к ночи и, главное, помыл кота, уж больно от того пахло сырой землёй с кладбища - язык для котов, конечно, что для турок баня-хаммам, но помывка шампунем раз в неделю для Счастливчика - обязаловка, как баня для солдат-срочников. А потому несчастное Счастье принимал этот ритуал хоть и насуплено, но беспрекословно, безмолвно и, что скрывать, обречённо.
К половине первого белый котище, перевязанный розовым бантом, уже сидел в сумке и угрюмо ждал хозяина.
Вызвав такси, Дима первым делом заехал в цветочный магазин и взял уже заранее заказанный букет подснежников. Затем, помня о маленькой мечте Тоси, зашёл в антикварную лавку, где недавно случайно натолкнулся на эту мечту, и, не торгуясь со стареньким весёлым барыгой-антикваром, купил её - маленький, но изумительно солнечный янтарный браслетик.
Квартира Азриленко приняла его радушно распахнутой дверью, ароматом домашних блюд и сиянием Тосиных глаз, которые ещё больше озарились при виде жёлтой мечты с лёгким запахом горных нежных цветов. Белоснежный чернохвост с розовым бантом, источающий амбре димановского мужского шампуня против перхоти, недовольный и оттого вдвойне независимый, вошёл сам по себе, без поздравлений и сразу же направился на кухню.
В еврейской квартире запахло большой несерьёзностью, Диманами и Счастливчиками. Единственное серьёзное существо в лице именинницы и юбилярши умело руководило сервировкой стола. Изя, в белом фартуке, с изяществом лучшего гарсона в мире (ещё бы, когда рядом на кухне руководит мастер-шеф, королева Тося!) заполнял стол таким обилием блюд, что их хватило бы и на самую бессовестную президентскую чету. Но это были Азриленко, и любили они больше всего на свете своего сыночка Илюшку, несуетливого и надёжного Димана, ну и, конечно, его белое обжористое Счастье. Диму, Илью и кота к столу не подпустили до тех пор, пока тот не прогнулся под тяжестью ошалело пахнущих блюд. Изя, выполнив миссию домашнего официанта, в конце концов, сел на диван вместе с не допущенными к накрытию стола, чтобы так же, как они, усиленно глотать слюни и преданно ждать хозяйку торжества. Слюней было проглочено много, прежде, чем она, изящная и царственная, бережно неся свой восьмимесячный беременный живот, появилась с огромным тортом, уставленным тридцатью горящими свечами, в тушении которых не принимал участия только кот, так как именно он уже усердно поздравлял именинницу поеданием первой порции своего праздничного меню. Все остальные дружно встали и без американского, "мерлинмонроновского" предыханного акцента, но с чувством пропели:

-С днём рожденья тебя!
С днём рожденья тебя!
С днём рождения, Солнце наше!
Мы все любим тебя!

-Спасибо мои безалаберные, но чудные и обожаемые мужчины! Что бы я без вас делала? Без милых шалостей и фокусов моего Илюшки. Без бездонной любви и сократовской головы моего послушного, но своенравного Изи Львовича. Без непредсказуемости, несерьёзности, но надёжности бродяги-Димана, без обжорства его наглого белого Счастья. Ещё раз говорю, что безмерно люблю и обожаю вас! Мне с вами тепло, уютно и светло! Спасибо, что вы есть у меня!

Если бы после ужина президентской семьи их пресс-аташе дал итоговый комментарий, то он мог звучать так:
"Присутствующие по достоинству высоко оценили кулинарные и организаторские способности хозяйки и наполненные чувством глубокого удовлетворения выразили свою признательность и искренние поздравления под продолжительные аплодисменты".
Но за нашим столом царили отнюдь не засушливо помпезное настроение, а искренние смех, веселье, лёгкая незатейливая беседа и, безусловно, наиотменнейший аппетит. После такой неспешной трапезы мужчины, сытые, умиротворённые и ленивые, вышли на балкон перекурить. Осеннее солнце было мягким и приятным, естественно, оно тоже поздравило Тосю.
-Изя, ты что-нибудь рассказывал своей единственной о кладбищенской разборке?
-Я что, по твоему, спятил?! Во-первых, в её положении такие изуверские, кошмарные подробности, наверняка, спровоцируют преждевременные роды. Во-вторых, ты знаешь сам, я свою родную вообще никогда не гружу никакими проблемными моментами и даже моментиками, ей с нами и без того забот хватает. Ну и в-третьих, если бы я поведал, о том, что произошло там ночью, наша творческая похоронная карьера с сего момента была бы напрочь безвозвратно пресечена. Хотя понятно, что, лишившись надгробного бизнеса, с голоду не умрём...
-Да, мне хватает гонораров от питерского издательства за цикл сказок про ёжика, хоть и не в тумане, но зато пушистого; из Москвы есть хорошие предложения. Кстати, я в свой спортклуб подкупил новые современные тренажёры, друзья-спортсмены из Тайланда подкинули несколько отличных боксёрских мешков за символическую цену, так что от желающих подкачаться, укрепить пресс и сбросить лишние килограммы отбоя нет. А главное, хорошего инструктора нашёл, точнее, инструкторшу, - поддержал оптимизм друга Дима.
-Кто бы сомневался, что твоя новая инструкторша - силовая секси, - по-доброму сыронизировал Изя, зная о любви Димана к свободным женщинам и столь же свободным с ними отношениям.
Но тот неожиданно ответил серьёзно:
-Нет, братан, ничего личного. Девушка - настоящий профи своего дела, причём как по физподготовке, так и по психологической работе с клиентами. К тому же, действительно, стала "лицом" зала - чем не реклама, чем не фишка?
-Так, ты и сам вроде как неплохо привлекал немало дам, бизнес-вумен своей харизмой и фишкой, - с ёрничал очкастый друг.
Шутка про "харизмы" и "фишки" не сбила Диму с несвойственной ему серьёзной тональности.
-Знаешь, мой друг, прожив чуть более возраста Христа, бродя полтора десятка лет пусть и не спешно, но как-то бесцельно по лабиринтам женских душ и тел, я не только ничего не нашёл, но всё более чувствую пустоту. Не хочу заниматься самобичеванием, но всё чаще задаюсь вопросом: а что я сам даю этим милым созданиям?
-Насколько я знаю, ты никогда никому ничего не обещаешь...
-Да не в этом дело. Я чувствую себя пассажиром может трамвая, может звездолёта, но бессмысленно шатающимся по каким-то странным чужим пространствам и территориям... - Дима резко прервал свой умопомрачительный монолог о лабиринтах и трамваях и, взяв друга за плечо, тихо произнёс:
-Я нашёл её...
Изя не перебивал его, но снял очки.
И Дмитрий рассказал ему о ночной встрече на мосту, о неземной зеленоглазой львице с пшеничными волосами, её попытке сигануть в ледянущую воду, о странном спутнике в чёрном пальто и шляпе, его зловещем "чтоб ты сдох".
-Я всё время думаю о ней. Её глаза, её голос и сейчас здесь, рядом...
-Но ты не знаешь, кто она, где она, где искать её. Ты даже не знаешь её имени.
-Незнакомка сказала, что будет ждать меня. И ещё, что я понравлюсь пантерам...
-Каким пантерам?
-Не знаю.
-А может, она работает в цирке дрессировщиком или раздатчиком мяса? Ты смотри, поосторожней, понравишься хищницам, слопают. Впрочем может и не слопают - от тебя Счастливчиком за версту несёт, котяры котяр небось не едят, - прошутковал очкастый друган.
Дима вспомнил одну из последних фраз зеленоглазой, оставленной в ночи, про роль ангела-хранителя, которая предназначена не ему, а другу. Выходит, Изе?.. Но говорить об этом очкастому брату он не стал.
-Ты, кстати, куда меч дел?
-Под диван в зале положил.
-За твоё вчерашнее поведение ночью на кладбище объявляю выговор со строгачём. В следующий раз, когда какой-нибудь придурок начнёт рубить мечами, секирами ноги, руки и головы, будь добр реагировать адекватнее, а это значит - сматываемся. Не фиг разыгрывать из себя Шерлока Холмса, да и я не доктор Ватсон.
-Прости, Изюха. Но ты же знаешь, меня иногда накрывает; когда какое-либо бычьё начинает тыкать пушками в лобешник, так и хочется посмотреть во внутрь ствола - а чтой-то, ктой-то там прячется? Нет, конечно, потом страх приходит, но уже дома, под одеялом, но под ним, родимым, не страшно, - Диман был сытый и комфортно пьяненький, потому и нёс после попытки серьёзных словосплетений лёгкий вздор.
-Ну-ка, мужчины, быстро в зал. Смотри, как уединились. Мало вам кладбища, даже по ночам там памятники ворочаете. Ты, Дима, в последнее время на погосте бываешь чаще, чем в своём спортзале, без которого, как я помню, раньше и дня не мог прожить, с нуля лепил и обустраивал его...
-Я и сейчас дышу и живу спортивным потом и громыханием железа. Но сегодня у меня есть люди, которые следят за порядком в спорткомплексе. Изя без труда решает все юридические, бухгалтерские моменты. Ну а кладбище, так оно просто для души...
-Ты бы лучше женился для души и для тела и детишек наделал для дела. Тогда и по кладбищам не было бы времени шарахаться. Я вам когда-нибудь прикрою это ваше надгробное хобби для души! В зал бегом, властители душ!
Ослушаться царицу Тосю, было смерти подобно.
Чего только не происходило в квартире Азриленко в тот вечер. Были номера под гитару Изи и димановский вокал с хрипотцой, были танцы с участием белого Счастья, были миниатюры из загробной жизни, показанные мужчинами, опять-таки котище был в главной роли; он к тому времени совсем отрубился и не реагировал ни на какие выкрутасы и издевательства над его сытым, осоловевшим телом. Литавры, фанфары, кастрюли - всё звучало во славу милой, щедрой, терпеливой Тоси. В конце концов сели за лото. Измученный и ошалевший Счастливчик, игнорируя ноги хозяина, величаво прошествовал в сторону Тоси и, сделав ей одолжение, милостиво запрыгнул на колени.

ГЛАВА 4

Домой Дима попал только в час ночи. Друзья не хотели его отпускать, но он, пригрозив, что они с котом после такого обильного праздничного ужина будут громко храпеть, сумел-таки вырваться из их крепкой опеки.
Уставший, сытый и слегка пьяный, приняв душ и поленившись идти в спальню, он комфортно устроился в зале на диване. Счастливчик водрузился на поясницу и привычным мурлыканьем усыпил хозяина.
Из крепкого сна его вырвал какой-то странный звук. Спросонья Диман не сразу понял, что это такое. Кот сидел возле его головы и одурело шипел, да как шипел! Таким ошалевшим, ощерининным и ужасным Дима его никогда не видел.
Едва нашарив кнопку ночника, он включил его. Комната наполнилась розовым светом. Ещё не осмотревшись, Дима почувствовал, что кроме него и кота в зале кто-то есть. В дальнем углу в кресле сидел человек в пальто, шляпе и огромных остроносых ботинках. И явно похож он был на того, кто нещадно размахивал на кладбище мечом, а ранее на мосту пожелал Дмитрию, чтоб он сдох. Через секунду проснувшийся понял, что не ошибся.
-Где меч? - негромкий голос незнакомца был хрипловатый, будто слегка простуженный.
Шипение кота перешло в нервное завывание с нотками истерии.
-Не понял, - попробовал взять паузу Дима.
-Где меч? - в руке человека появился большой нож.
-Под диваном, - поняв всё сразу, ответил паузмен.
Мужик в шляпе расстегнул пальто, и из-за ворота вылезло что-то чёрное, размером с кота. Нечто спрыгнуло на пол, при этом как-то странно цокнув, и совсем не по-кошачьи встало на задние лапы.
-Ганс, иди, возьми клинок, - мужчина спрятал за ворот нож и застегнул пальто.
Так называемый Ганс, быстро семеня ножками, стал приближаться к Диману. И тут произошёл казус.
Ещё не успев ничего осознать, Дима едва смог пригнуться. Ошалевшее Счастье, со вздыбленной шерстью, выпученными то ли от ужаса, то ли от ярости глазами, выпустив свои не по-кошачьи огромные когти, стремительно пролетев над головой хозяина, мёртвой хваткой вцепился в чёрное существо. Образовался чёрно-белый клубок. Комната наполнилась страшным шумом, истошным шипением, визгом и воем.
-Брысь, - негромко сказал ночной визитёр в шляпе.
Но как ни странно, это едва слышное "брысь" подействовало на катавшихся в бешеной схватке гладиаторов, как ушат ледяной воды. Кот через мгновение был на диване и, дико дрожа, спрятался за хозяина. Чёрное существо запрыгнуло столь же чёрному незнакомцу на плечи и притаилось там.
-Обезьянка, что ли? - подумал Дима. - Но уж больно чёрная что-то. Котяре моему она явно не понравилась. Несолидно себя повело Счастье, надо будет это ему потом напомнить.
Чернопальтожник встал, не спеша подошёл к дивану, нагнулся и вытащил из-под него меч. Затем столь же неспешно направился к центру зала, остановился, поднял клинок и на каком-то тарабарском языке быстро, буквально речитативом, заговорил. Но ни этот мужик, ни его рыцарский меч, ни тарабарский рэп не смутили Дмитрия так, как то маленькое чёрное существо, что сидело на плечах меченосца. А всё дело было в том, что когда несколькими мгновениями раньше мужик, уже порядком поднадоевший Диману, нагнулся, чтобы взять меч, так называемая обезьянка оказалась буквально в тридцати сантиметрах от Димы...
Глазам Изиного друга предстало существо отнюдь не обезьяньей породы. Ну не видел никогда Диман ни у какой из обезьян ни рыльца с поросячьим пятачком, ни таких бегающих красных глазок, ни маленьких аккуратненьких рожек на голове, ни длинного, тонкого гуляющего хвоста с небольшой кисточкой. И показалось Диме, что от этой странной пары пахнуло гарью и какой-то несильной непонятной вонью. Морда чёрного, его острые ушки были основательно ободраны сумасшедшими когтями настоящего монстра кошачьей породы - этот раунд был явно в пользу Счастливчика.

-Приходили гости,
Приносили кости.
Злобно пошипели,
Песенку пропели.
Песенку о смерти
Проорали черти.

Без стишков у непризнанного поэта всея Руси не проходило ни одной мало-мальски экстремальной ситуации. От всех болезней Дима лечился чаем с травами, бояркой, шиповником, малиновым вареньем и мёдом. От недуга стихоблудства эти средства были бессильны, болезнь была неизлечима.
-А ведь чёрт сидит на плечах у мужика, без всякого сомнения, самый настоящий чертила, пусть маленький, но бес, и баста! - Весь абсурд, нереальность сложившейся ситуации создали в голове Дмитрия первозданный вселенский хаос, привычная чистота мысли, логика, здравый смысл уступили место какому-то туповатому безразличию. Почему-то бессовестно опаздывал страх. Исходя из элементарных норм и зова природы испугаться надо было бы - в руках здоровенного детины в чёрном пальто и ковбойской шляпе был огромный меч, заточенный, как бритва. И именно этот мужик, этим мечом срубал ночью на кладбище ноги и головы, словно лопухи и качаны капусты. Но где-то в самой глубине своего сознания Дима отчётливо понял, что если они со Счастьем до сих пор живы, значит сентябрьская ночь будет не самой последней на этой планетке.
Человече кончил бормотать и с глухим гулом опустил меч. Наступила пауза, в коей принимал участие, конечно же, и Диман, длилась однако она не долго. Не оборачиваясь, гость с нечистым спутником на плечах пошёл в сторону кухни.
-Эй, верзила отмороженная, входная дверь с другой стороны, - вдруг не очень вежливо и опрометчиво брякнул Дима.
Верзила не отреагировал на эту вызывающую реплику и скрылся в темноте кухни. Наступила тишина, можно сказать, гробовая.
Димана с его котом таким кладбищенским покоем трудно было смутить - и потише слышали тишь.
-Ну, брат, полежали, поспали и хватит. С добрым утром, тётя, а точнее, дядя, - Дмитрий встал и включил в зале полный свет. На секунду приостановился и шагнул в кухню. Щелчок выключателя открыл полную панораму кухни, в которой, как и ожидал её хозяин, абсолютоньки никого не было - черный мужик с бесом на плечах бесследно испарились. Да оно, в принципе, и нормально - мало ли что этаж девятый, и кухонное окно наглухо закрыто изнутри. Кладбищенский фокус с головами и ногами куда круче был...
А вот по поводу бесследности Дмитрий поторопился. След остался, да ещё какой, и был он на стене в виде крупной надписи, скромненько так гласящей-голосящей:
"Добро пожаловать в ад, придурок с котом!".
"Придурок" дотронулся до надписи. Это была кровь, свежая и смачно пахнущая.
-Сам убирайся в свой ад, штукатур-маляр сраный! Стены-то зачем поганить?! - возмущению от такого вандализма не было предела.
Чертыхнувшись, Дима набрал горячей воды, добавил моющее средство и пусть не по признанию, но стал-таки профессиональным мойщиком стен.
Через на-надцать минут всё пришло в первозданное состояние. От сна не осталось и следа. Диман забамбахал крепкого кофе, хорошего кофе и с полным пониманием, что излишней крепостью вредит своему здоровью, сел за компьютер, писать свои сказки Оранжевого леса про пушистика-ёжику и её друга дракошу. Это на сей момент была, пожалуй, лучшая панацея и профилактика от неожиданных визитов и контактов с нечистью и недоброй паранормальностью.
В восемь утра позвонил Изя и с традиционным оптимизмом приветствовал:
-Доброе утро, дружище! Как спалось?
-Прекрасно! Ночь была чудесная, удивительно сказочная... Тосю от меня поцелуй и ещё раз поздравь, намаялась она вчера с нами. Привет ей от Счастья и благодарность за ужин - всю ночь котёнок пукал от сытости, мстил мне за розовый бант, пришлось даже согнать с кровати.
-Я тебя обрадую, Диманище, сегодня заказов нет, памятники и кладбище от нас отдыхают. Так что дуй в спортзал к своим качкам и костоломам, новой инструкторше-профи привет. Только у меня к тебе небольшая просьба с маленьким делом, времени много не отнимет. Тут одна добрая бабуля померла, у неё осталась сестра, тоже немолодая, других родственников нет. Ты заедь к ней. Это на Новосёлах, улица Речная, 13. Забери её и дуй в морг. У старушек за душой ничего нет, а морганисты требуют у бабки «бабки» и грузят какими-то проблемами. В общем как всегда мутят с простыми людьми, пользуясь отчаянием и горем, ну и безграмотностью некоторых стариков. Ты знаешь, что я обычно сам решаю все подобные вопросы с моргом, другими конторами, но сегодня я в запарке - консультирую серьёзного человека по одному бизнес-проекту. Его гонорар за мою консультацию будет так же весьма серьёзен, я с ним уже работал.
-Крест и оградка для покойной уже готовы, завтра установим, естественно, бесплатно, - продолжил добрый еврей. - Деньги в морг возьми. Там рулит некий Иван Антонович, скажи, что ты мой компаньон, он скинет цену. Завтра на кладбище надо быть в семь ноль ноль, я заеду за тобой в шесть тридцать.
-Изя, а я расскажу Тосе про твой привет инструкторше-профи...
-Убью... Но ты не расскажешь, знаю, что не стукач, - Изя отключился.

Дима вернулся и присел на диван к умывающемуся как ни в чём не бывало белому коту.
-Ну и нервы у тебя усатый! Только что не на жизнь, а на смерть дрался с чем-то похожим на тварь из преисподней, а сейчас марафет наводишь. Не подрал он тебя?.. Да вроде нет, - Дима поднял и осмотрел своего бойца, видимых повреждений не было.
-Ты его здорово, конкретно отделал, вся рожа бесовская была в крови. Да-а, твой опыт апрельских и майских боёв с подвальными и крышными собратьями даже сметаной не пропьёшь и не проешь. А ещё соседи постоянно жалуются, что не даёшь проходу немецкой овчарке Скуби и даже затерроризировал бульдога Пал Палыча Арчибальда. Добрый толстяк Арчи-то чем тебе не угодил? Вот и до чертей очередь дошла, - Диман поймал себя на мысли, что о бесе говорит как о реальном, свершившемся факте.
-Во докатился. Ну понятно, к алкашам с белой горячкой чёртики приходят, в дурке их хоть капельницами лечат. Но к нам-то с котом какого лешего нечисть повадилась?! Последние три ночи были весьма насыщенными странными, отнюдь ненормальными событиями, а последние две - вообще за гранью какого-либо разумного понимания. Но всё это было, это - чистой воды факт и реалии.
Действительно, складывалась временная и событийная цепочка:
Первая ночь - встреча на мосту с неземным зеленоглазым созданием, её фразы, что "теперь они от меня отстанут, но возьмутся за тебя". Кто "они" и как "возьмутся"? "Я буду ждать тебя" и "ты понравишься пантерам". Где будет ждать? Каким пантерам?.. Чёрный мужик, что рядом был, уходя прошипел: "Чтоб ты сдох!".
Вторая ночь - кладбищенская резня. Опять тот же чёрный верзила. Таинственное мгновенное исчезновение порубленных частей тел, трупов, связанной голой женщины, самого чёрного меченосца, его меч, почему-то оставленный. Мистика просто!
Третья ночь - моя спальня. Этот же чёрный мужик в пальто. Бес с рылом, рогами и хвостом. Опять таинственное мгновенное исчезновение с реальным пожеланием: "добро пожаловать в ад!". Это уже настоящая чертовщина!
Вот такая выходит цепь из трёх звеньев, явно соединённых между собой. И первопричина вырисовывается столь явно, что к гадалке не ходи: таинственная незнакомка, которую чудом остановил на краю моста. С неё всё началось. Недаром говорят: "Ищите женщину", она - разгадка всех тайн и загадок.
-Счастливчик, а ты что обо всём этом думаешь?
Счастье продолжал усердно и сосредоточенно намываться. О своих мыслях он мало кому что ведал, если только иногда тому же хозяину, Тосе с Изей, да и то лишь о сметане и рыбке с курочкой, индюшатину воровал и вовсе без всяких мыслей - на автомате.
-Мыслей и дум у меня после пережитого абсурда тоже не очень много, друг мой усатый, но есть предчувствие, что сложившаяся цепь эта - не из трёх звеньев, а куда более тёмная и запутанная. Скорее похожа не на гомеровскую "Иллиаду", а на булгаковскую "Дьяволиаду".

-Чем дальше в ад,
Тем больше гари,
Там больший смрад,
Чернее твари...

-Первые признаки гари я сегодня почуял реально, до сих пор в носу стоит. Тварь эта с рылом перед глазами... Ладно, хватит причитать. Что-то разнылся ты, Диман.

-Жизнь идёт,
Контора пишет.
Дремлет кот,
Наглеют мыши.
Если взлёт,
То лучше с крыши...

-Крыши нам ни к чему, а в контору морга пора. Я и так перед Изей проштрафился, так и на передовую сошлет - до конца жизни по моргам, да по ритуальным конторам шастать. Мне хватает нашей маленькой гравировальной мастерской. Но сначала на Речную за бабулей. Счастливчик, ты дома останешься или со мной на выход?
Счастье выбрало "на выход".

ГЛАВА 5

Бабуля была старенькая, вежливая и очень тихая.
-Ты - Изя Львович, сынок? - сразу с покосившегося крыльца спросила она. - Мне добрые люди посоветовали к тебе обратиться, дали телефон, сказали, что поможешь. Вот я и позвонила...
-Я Дима, но от Изи. Собирайся, мать, в морг поедем. Документы на покойную сестру собрала?
-Всё собрала, была уже с ними в этом морге. Но сестру мою мне не отдают, говорят, что надо платить за иксперта какого-то, за хранение тела, за холодильник, за грим, маньюкюр какой-то, ещё за что-то, я уж и не помню. У меня с собой было две с половиной тысячи, пенсию должны принести девять тысяч...
-А сколько в морге хотят?
-Шестнадцать тысяч рублей, вот квитанцию дали, - бабуля дрожащей рукой протянула измятый клочок бумаги без печати и подписи, с корявыми цифрами, написанными от руки.
-Хорошо, хоть не долларов. Мать, одевайся, бери документы, пойдём, такси ждёт.
-Сынок, так, чай, и тебе надо платить?
-Мне уже всё оплачено, бабуль, одевайся быстрее...

Серое здание морга встретило их отчуждённо и не очень-то живо.
Входная дверь с тугим скрипом нехотя пропустила Диму с бабулькой внутрь. За маленькой деревянной перегородкой сидел здоровенный мужичище с лицом породистого бульдога.
Стараясь быть максимально вежливым, Дима попросил объяснить перечень услуг, оказанных покойной, показать прейскурант цен, заявление от бабушки на оказание услуг, он также поведал о бабушкиной пенсии, её одиночестве. И в конце пожелал увидеть более официальный документ по оплате, нежели та намалёванная бумажка, что дали сестре умершей. На что бульдог сквозь зубы коротко процедил:
-Ей всё сказали, всё отдали. Ты кто такой? Тебе чё надо?
Дима мирно перегнулся через стойку, столь же мирно взял бульдожью харю за нос, взял жёстко... ну очень жёстко.
Пёсо-человек, начиная свирепеть, стал дёргаться и попытался оторвать пальцы Димана от того, что было носом, но быстро превращалось в картошку. Но тиски ещё более сжались, так что глаза амбала покраснели, из них ручьём потекли слёзы.
-У Ивана Анатольевича спросите, - гнусаво простонал испытатель Диминых пальцев.
-Сам зови.
-Иван Анатольевич, к вам тут пришли, - из последних сил простонал бедолага.
Вышел маленький, в очках, в жилеточке, с жёлтым галстуком, с кругленьким брюшком. Дима нежно отпустил нос притихшего бульдога.
-Ну, козлина, держись, - прохрипел здоровенный мужик, свирепея на глазах, как израненный испанский бык на корриде, и стал пробираться к Диману.
-Боря, сядь и не рыпайся! - сухо бросил человечек в жёлтом галстуке, но этого хватило, чтобы огромный Борька тут же послушно сел и притих, как мышь, опустив крупную башку с низким лбом.
-Что вам угодно, господа? - Иван Анатольевич был сама любезность.
-Ваша контора со всех так дерёт? - Дима продолжал оставаться вежливым.
-То есть, молодой человек? Я не совсем понял ваш вопрос.
-За какие такие услуги вы хотите взять с одинокой, бедной старушки столько деньжищ?
Иван Анатольевич понимающе посмотрел и задушевным голосом ответил:
-Молодой человек, все услуги, оказываемые нашей богоугодной организацией, платные. Капитализм, знаете ли, но с человеческим лицом, - добрый толстячок прищурился и вплотную придвинулся к Диману. - Вам, по-видимому, ещё не приходилось к нам обращаться. Но сдаётся мне, что я вас где-то видел. Да, да, теперь припоминаю, память у меня шедевральная. А ведь вы работаете в нашей сфере, и мы с вами в некотором роде коллеги, я бы даже сказал, "братья по оружию". Вы напарник очень приятного молодого человека в очках с круглой оправой. Зовут его Изя Львович. И фамилия у него удивительная, можно сказать, ветхозаветная - Азриленко. Мы несколько раз решали с ним некоторые проблемки, большей частью мои. Он настоящий финансовый гений, ну а компьютером владеет, словно Рихтер пианино. Я ему премного благодарен. В отличие от вас он никогда никого не хватал за нос - наидобрейшее существо.
-Кому как не нам - вам и мне - знать, какая у нас наисложнейшая, не всегда благодарная работа. Провожать людей в их последний путь - наш почётный долг, доверенный нам согражданами. Огромная ответственность лежит на наших с вами плечах. И при всём нашем желании, даже самом гуманном и сердечном, мы не можем быть полными альтруистами. Нас, в конце концов, просто не поймут, если мы станем всех просто так без денег закапывать в землю. Ведь не мусор же выбрасываем, сейчас и за его утилизацию бешеные бабки приходится платить. Любая дверь, будь то деревянная, будь то металлическая, стоит некоторую сумму денег. А дверь в мир иной нетленна и потому, соответственно, стоит несколько дороговато. Такая дверь, словно раритет для каждого из нас. У каждого должна быть своя, индивидуальная... Но мы не знакомы, мой дерзкий и справедливый друг. Меня зовут Иван Анатольевич, а вас?
-Дмитрий, - нехотя ответил Дима.
От скользкой, слащавой речи толстенького хозяина морга ему стало казаться, что стены, пол конторы, да всё вокруг такое же склизкое и липкое. Он попытался отстраниться от лизуна в жёлтом галстуке, но тот не только не отлип, но, привстав на цыпочки, приблизился к самому уху Димана и задушевно продолжил:
-Очень, очень приятно, Дмитрий. Я надеюсь, что наша встреча не последняя. И конечно же, как коллеги, как собратья по духу, мы с вами найдём общий язык. Бабулю покойную я отдам вам бесплатно, по-свойски, даже по-братски, так сказать. Более того, мои черти... в смысле люди доставят её туда, куда вы скажете. Так куда прикажете тело?..
-В Кремль, к мавзолею... на кладбище с северной стороны, где четвёртый участок, к двенадцати дня.
-Шутник вы, Дмитрий батькович, шутник и балагур, однако. Будет исполнено, с северной, так с северной, в полдень - это хорошо, это символично. Боря, завтра возьми трёх чертей, в смысле человек и сделай всё, как надо, а сейчас иди, иди.
Бульдоборя встал и, косясь на Димана, тяжёлой поступью пошёл к выходу.
-И про нос, Боря, забудь! Если на тебя поступят жалобы - пеняй на себя! - Иван Анатольевич вновь приобнял Диму и пропел:
-Ну-с, милостивый государь, по чайку ударим, есть и покрепче снадобье и закусочка соответствующая к нему, бабуле вашей горячее молочко подадим с печенькой, сдобной и мягкой...
-Спасибо, пойдем мы, дела, - сухо ответил Дима.
-Может быть, у вас есть вопросы или пожелания? - не унимался толстячок-морговичок. - Не стесняйтесь, говорите, мы всё учтём.
-Вопросов нет, а пожелание есть: займите Борю чем-то более общественно полезным. Такие кадры пропадают, обидно за Родину...
-Учтём, учтём, - Иван Анатольевич проводил Диму со старушкой до самых дверей. - Всего самого хорошего, милейший Дмитрий, горячий привет от меня вашему другу Изе Львовичу Азриленко, гению, гению бизнес идей. Сегодня мы вам, завтра вы нам. Мир на друзьях и братстве нашем только и держится...

Дмитрий отвёз старушку домой, та заторопилась, стала накрывать на стол нехитрый обед.
-Мать, не суетись, я тороплюсь. Завтра мы с Изей за тобой заедем в половина двенадцатого, будь готова.
-А могилку-то как, сынок, кто ж копать будет? У меня ведь никого нет, запричитала бабуля.
-Завтра всё будет. Похороним твою сестру по-людски, как положено, оградку поставим, облагородим, - Дима взял её руку и вложил конверт с двадцатью тысячами рублей, взятых в морг. - А вот это, матушка, тебе передал Красный крест.
-Сынок, какой крест-то? У меня ведь и креста на могилку нет... А деньги за что даёшь? Мне ни дать, ни продать нечего. Пять курочек да петушок только...
Диман поцеловал старую в лоб и пошёл к двери, у входа громко сказал:
-В половина двенадцатого мы за тобой заедем.

ГЛАВА 6

Время шло к обеду.
-Ну что, котяра, каковы планы? - обратился Дима к высунутой из спортивной сумки голове Счастливчика. - Изя освободится только к вечеру. Значит, у нас с тобой впереди два пункта назначения. Первый: кафе, где нас гостеприимно встретят и скромненько, но со вкусом попотчуют. Второй: спортзал, три дня там не был. Тамерлан звонил вчера, сказал, что тренажёры привезли суперские. Посмотрим, заценим. Тренировка сегодня отменяется. Хотя, блин, почти неделю сачкую - всё по кладбищам да по Танюхам вояжирую-жирую, коньяком и шашлыками пропах. Пузо, того и гляди, начнёт в друзья набиваться. Пора потеть начать. Начну, но чуть позже. А вот и "Айвенго", вроде сносная харчевня.
Небольшой ресторанчик "Айвенго" с лицом всепонимающего официанта ждал как-будто только его. А впрочем Дима и стал на сей момент единственным посетителем. Официант был вежлив до тех пор, пока из сумки, зевая, вальяжно не вылезло огромное белое Счастье.
-С котами у нас нельзя! Никак нельзя!
После всунутой в карман гарсона хорошей хрустящей банкноты стало можно.
-А он это... того... не нагадит? - шёпотом поинтересовался служивый.
-Нет, он культурный, - заверил Дмитрий и заказал себе картошку с грибами и зеленью в горшочке, это нехитрое блюдо здесь готовили отменно; лёгкий салат из помидоров и огурцов; чашечку кофе и сто граммов коньяка, причём предварительно предупредил официанта, что если в коньяк проникнет хоть намёк на клопиный запах, то отнесёт напиток хозяину кафе и убедит отпить. Для кота попросил налить тоже сто граммов, если не коньяка, то хотя бы сметаны и выдать три "тушки" варёного минтая без костей.
-Коту за стол нельзя, никак нельзя, - нерешительно молвил официант.
-А если... - Диман на полном серьёзе полез в карман...
-Меня уволят, - официант попятился.
-Тогда валяй под стол.
-Сей момент.
Ждать обед пришлось недолго, и это естественно, так как свой заказ Дмитрий сопроводил не только вежливой улыбкой, но и ещё одной бумажкой. Коньячок оказался приличным, всё остальное тоже было настоящим, даже минтай был не только без малейшей косточки, но и разложен аккуратными кусочками. Ценят в России взятки и хорошие чаевые - история, традиции, однако...
И весьма странный дуэт, состоящий из крепкого с лёгким прищуром короткостриженного мужчины, то ли в полувоенном, то ли в полуспортивном снаряжении, с трёхдневной щетиной на смуглых щеках и жёстких скулах и вызывающе наглого белого котяры с чёрным хвостом, упирающимся в небо, словно труба кочегарки, чинно приступил к обеденной трапезе - на столе и под столом.
В конце концов лёгкая приятная сытость вплотную подступила к Диману. Подступила и... отступила... отступила под давлением пристальных, умных глаз из-под чёрной шляпы. Этого человека в длинном пальто Дмитрий, конечно же, не мог не узнать. Он всё более становился для него привычным и чуть ли не "родным". Этаким своим маньяком, махающим по ночам мечом, с чёртом и ножом за пазухой, домашним маляром, любезно приглашающим в ад. Чёрный сидел в глубине зала и не спеша пил кофе.
Диман резко встал и двинулся в сторону меченосца. Тот столь же стремительно поднялся и вышел в коридор. Дима почти догнал его у туалета, но чуть не успел, дверь в кабинку захлопнулась перед самым носом. Он рванул ручку, дверь, сорвав засов, распахнулась, в кабинке никого не было. Счастье со вздыбленной шерстью прижимался к ногам. Чтобы не произносить очередного абсурда и хоть как-то погасить чехарду в голове. Диман расстегнул штаны и пописал. Стало легче и покойней, но вопросы остались.
-Белый, а ты сильно сейчас удивлен очередным исчезновением этого чёрного? Или это уже в порядке вещей и для тебя?
Счастье с тоской посмотрел на сумку. Дима понял его желание и открыл её. Кота не надо было приглашать дважды, он мгновенно нырнул в нутро, словно танкист на учениях.
-Во как надо решать проблемы, по крайней мере, уходить от них! А мне куда посоветуешь спрятаться? В какой чемодан? Хотя, пожалуй, есть такой "чемодан", где на время отвлекусь от гоголевской мистики, накрывшей нас в последние ночи и даже в этот полдень. Все дороги ведут в мой спортзал! Чёрный мужик вряд ли туда сунется, чертям в спорт заказана дорога. Зря что ли говорят: в здоровом теле - здоровый дух?
В свой родной спортзал в этот слегка пасмурный день Дмитрий вошёл с лёгким сердцем и чистой душой, как впрочем и всегда. С раннего детства, с семи лет, когда отец впервые привёл его за руку в спортивный зал с потными борцами-вольниками, мир борьбы и спорта стал для него родным, по сути, вторым домом. Вопреки общепринятому, школу с её портфелем, учебниками и уроками Дима вытеснил из призовой тройки. Он был всё-таки уличный пацан, как и его друзья "казаки-разбойники", "оторвисты" и дворовые футболисты, но никак не "ботаник", несмотря на все усилия бабушки Джильды посадить его за уроки и чёрное пианино.

Зал встретил его широкой чернобровой улыбкой великана Тамерлана. Этот добродушный осетин был старожилом димановского детища. Он изначально помогал с ремонтом помещения, на своём транспорте привозил оборудование, инвентарь, горячим задором и примером вдохновлял всех начинающих атлетов, консультировал и работал на лапах и боксёрских мешках, следил за порядком и, можно сказать, "крышевал" здесь. Причём делал всё это абсолютно задаром, и не потому что был полным альтруистом. Он крепко уважал Димана, после того, как тот совершенно случайно оказался с ним плечом к плечу в жёсткой криминальной заварухе... Тогда выжили и хоть не побратались, но помогали друг другу в любом раскладе, правда, обращались друг к другу за помощью редко, в крайних случаях - оба гордые, однако, абреки были, орлы. У Тамерлана был свой маленький, но надёжный бизнес, так что на лаваш с шашлыком и баклажанами осетинской семье хватало.
-А Дыман-брадяга, рэзать буду тебя, савсэм пропал, - плотно приобняв и приподняв Диму, приветствовал богатырь и уже без ломанного акцента продолжил:
-Я тебе вчера звонил. Станки хорошие из Питера привезли: два - на пресс и боковые мышцы, один - на плечи и спину. Мы их уже установили, отрегулировали, в общем они в работе. Четыре груши, не новые, но отменного качества, а главное, пропахли тайским духом, при ударе гудят так, что в Гималаях слышно наверняка. У тебя в Тайланде откуда связи?
-Я жил там год,.. в монастыре, тренировался, немного выходил в ринг... давно это было...
-Монахом что ли был?
-Хорошая шутка, Тамерланище.
-Да, женщины тебя в монастырь не отпустят. Когда женишься, брат? На свадьбе когда гулять будем? От меня барашек, сам приготовлю...
Так, с шутками и прибаутками они вошли в мир железа и "груш". Диман с котом до вечера отдыхали в компании богатырей и кулачных ратников от трёхдневной потусторонней чехарды. Чай с мятой, имбирем и таинственным набором трав от Тамерлана успокоил и умиротворил душу и тело. Но вечерело, пора было ехать к Изе.

ГЛАВА 7

Дверь открыла Тося, позволила себя приобнять и, шлёпнув Диму по лбу, глядя на сумку и улыбнувшись уголками глаз, сказала:
-Выпускай Счастье, есть сметана и малюсенький, но сочный кусочек индюшатины...
Едва было произнесено последнее слово, замок спортивный сумки раскрылся быстрее молнии и взъерошенное Счастье вылетело из неё, на мгновенье зависло в воздухе и с пробуксовками, сметая всё на своём пути, как торнадо, понеслось на кухню.
-Вот так и продаст за кусок колбасы, - подытожил момент хозяин белого проглота.
-За колбасу может и нет, а вот за индюшатину точно... - Тося не удержалась и звонко рассмеялась. - Изя в кабинете, Димуль, шахматы расставляет.
Благодушный очкарик уже расставил все фигуры и, довольно потирая свои большие руки, приветствовал друга:
-Вечер добрый, Диманище, однако, скоро он перестанет быть для тебя добрым. Я к матчу-реваншу подготовился основательно и продемонстрирую тебе защиту от дяди Вени Абрамовича.
-Привет, реваншист, - ответил Дима, комфортно усаживаясь в архи древнее кожаное кресло. - При всём уважении к дяде Вене, о такой защите мне ничего не ведомо.
-А сейчас ты её отведаешь. Мой дядя был на протяжении тридцати лет шахматным королём своего двора в славном городе Баку. Благодаря ей, он три десятка лет на халяву пил пиво, а иногда и коньячок под шашлычок. Защиту Абрамовича он передал мне по наследству, причём единственному из всего нашего рода...
-Так что ж ты её не применял раньше, ведь последние пять партий бесславно продул? - съязвил Диман.
-А я её в заначке держал, ждал, когда придёт время...
-И вот это время пришло, - продолжал шутковать Дима. - Долгая "заначка" у тебя получилась, однако.
-Тем упоительнее и грандиознее будет победа. Ваш ход, сударь, атакуйте.

Ну что сказать, защита Вени Абрамовича сделала-таки своё "чёрное" дело. Дмитрий был безжалостно бит своим другом очкариком, причём бит четырежды. Это шахматное избиение, к счастью для хозяина белого монстра, прервала Тося, принеся свой фирменный наиароматнейший чай - японцы с китайцами отдыхают со своими чайными церемониями и традициями.
-Пейте, гроссмейстеры, - добрая улыбка женщины наполнила комнату розовым сиянием.
Тося вышла, сияние исчезло. Зато вошло Счастье, сытое и довольное, бесцеремонно оккупировало диван и заменило сияние своим нещадным трескомурлыканьем.
-Как дела с твоими бизнес-консультациями? - формально спросил Дима.
-Нормально, успешно, прибыльно, - формально ответил племянник дяди Вени - рапорт сдан, рапорт принят.
-У тебя как дела? Был в морге с бабулькой?
-Старушку нашёл и в морге был...
-Сколько слупил с тебя премилейший Иван Анатольевич? - перебил Изя и стал доставать деньги из своего дубового письменного стола, больше похожего на танк.
-Оставь бумажки на месте, всё обошлось бесплатно. Покойную привезут на кладбище завтра в полдень. Этот премилейший, как ты его называешь, Иван Анатольевич даже выделил людей.
-И что, ни копейки не взяли? Странно и не похоже на Ивана Анатольевича. Он даже воздух из морга готов продавать. Они же не отдавали больше недели бедной старушке тело её сестры, накручивая пени за холодильник... - крайне удивился Изя.
-Этот маленький кругленький человечек с зелёным галстуком признал во мне коллегу, долго рассказывал о ценности дверей в мир иной. Сказал, что знает тебя, мол, ты помогал ему в решении некоторых финансовых вопросов, - Дима сделал паузу и, невольно сморшившись, спросил:
-Как ты с таким контингентом общаешься, ещё и помогаешь? Этот «шарик» мне очень не понравился, скользкий, вонюченький и гаденький. Своих людей чертями зовёт...
-Диман, ты же знаешь, я многим помогаю, как впрочем и ты, но не всегда только за "спасибо". С таких иванов анатольевичей я деру втридорога, за вредность, так сказать, за их "скользкость" и "вонючесть", но деньги, как известно, не пахнут. В конце концов, на эти деньги мы помогаем таким вот одиноким бедным старушкам.
-А что касается этого Ивана Анатольевича, то в узких кругах знают его, как человека весьма загадочного. Казалось бы, небольшая шишка из "покойного" дома, но влиянием обладает колоссальным, не по меркам нашего города. Поговаривают, что стоит ему шепнуть, сам мэр принесёт ему кофе в морг. А губернатор присылает за ним вертолёт для охоты на оленей и косуль... Но хватит об этом Ване из морга и о его «чертях». Чаёк поспел, настоялся. Ароматище какой!..
Друзья, наслаждаясь Тосиным чаем, на некоторое время ушли в сторону от серьёзных и мрачных тем, однако ненадолго - своим вопросом напортачил Диман, вдруг неожиданно брякнув:
-Изя, ты в чертей веришь?
Очкарик аж поперхнулся, но быстро прокашлявшись, переспросил:
-В чертей?.. Ты сегодня что-то много о бесах говоришь... Это те, что с рогами и хвостом?
-Да, и ещё с поросячьим рылом.
-Вообще-то после той ночи на кладбище я готов поверить и в бабу-ягу.
-Изя, я не спрашиваю тебя про бабу-ягу, кощея бессмертного и змея горыныча. Я конкретно спрашиваю: черти есть по-твоему?..
-До страшной ночи я ответил бы, что бесы не существуют, разве только в сказках или, скажем, у Гоголя... Сейчас не знаю. А в чём собственно дело?
-Этой ночью ко мне в квартиру приходил маньяк в пальто и шляпе, тот, что на кладбище головы срубал.
-Он позвонил в дверь, и ты ему открыл?..
-Нет. Я проснулся от воя кота, чёрный мужик уже сидел в кресле. Он взял из-под дивана меч и ушёл, правда, не совсем обычно - через кухню, и ещё оставил на стене надпись: "Добро пожаловать в ад, придурок с котом". В обед я опять его видел в кафе "Айвенго". Он смотрел на меня, как гипнотизёр, затем встал, вошёл в туалет и там испарился. Ещё пару таких фокусов с исчезновениями и я начну думать, что это Копперфильд или кто-то из его учеников.
-Диман, а причём здесь черти?
-У рыцаря за пазухой сидел чёрный чёрт, Гансом он его назвал.
-Ты уверен, что это был бес? Может это была обезьянка или такой же котяра, что и твой Счастливчик, только чёрный?
-Сначала я так и подумал, что это обезьяна, правда, почему-то чёрная. И она сразу же не понравилась коту. Когда она на двух лапах, цокая, направилась в мою сторону, котяра, словно бешеный, набросился на неё и основательно подрал. Эта, так называемая обезьянка, с перепугу забралась на плечи к ночному гостю и притаилась там. Но когда мужик встал и подошёл к дивану, на котором мы лежали со Счастливчиком, наклонился за мечом, это существо оказалось в полуметре от моих глаз. Клянусь, это был самый настоящий чёрт, с рогами, поросячьим рылом, хвостом и чёрной щетиной. Я его видел так же ясно, как тебя сейчас.
Изя внимательно посмотрел на Диму.
-Может, ты был пьян, мы ведь хорошо посидели?..

БЕЛЫЙ ГОРОД

БЕЛЫЙ ГОРОД ⇐ Проза

Быстрый ответ