Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен" ⇐ Раскрутка
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Пришли в Песчаное.
В положении задание – пройтись заданным маршрутом по сёлам, самого древнего сторожила разыскать, записать рассказ о его дореволюционной жизни, сделать фотографию. Альбом, составленный из рассказов и фотографий, послужит нам пропуском на туристический слёт.
Пришли в село Песчаное, отдохнули в тени огромных тополей, подкрепились газировкой с вафлями. Делегация во главе с Оскаровной побывала в Совете, определила старожила - напросилась в гости, записала рассказ, сфотографировала. Ещё и пообедала у гостеприимных хозяев. Вернулись делегаты воодушевлённые.
Мы требуем:
- Давайте лагерь разобьём, останемся, переночуем, а утром со свежими силами двинемся в поход. В день по контрольному пункту – глядишь, за неделю маршрут осилим.
А эти:
- Вперёд, лентяи! До Хуторки рукой подать, а дни в июне долгие.
Поднялись, пошли без всякой охоты. Подозреваем - делегаты и в Хуторку к чужому столу торопятся.
- Меняться, - говорим, - надо.
А они:
- Да, пожалуйста. Был бы от вас прок.
Шли, переругиваясь – заблудились. Вроде бы с дороги не сходили, а она петляет и петляет – и всё нет села, до которого рукой было подать. Наконец, вышли к летнему лагерю животноводов, спрашиваем пастухов:
- Где Хуторка?
- Там, - машут нам за спину.
Что делать? Ну, а мы ж туристы, лучшие школьные специалисты по ориентированию на местности - выбрали направление, засекли по компасу и пошли. Идём бездорожьем, через леса, поля, огибая озёра. Свечерело - мы идём. Темнеть стало – мы в лесу. Наконец, пала тьма такая, хоть глаз коли. Сил больше нет, есть охота. Впереди болото. Привал, братва!
Поставили палатку – она у нас для всех одна. Разожгли костёр, сварили в ведре лапшу с тушенкой на воде болотной, наелись, завалились спать вперемешку и обнимку - так теплее. Даже костровых не выставили – дежурных у костра. А где-то недалёко лаяли всю ночь собаки – там, оказалось, Хуторка и была.
Утром встали, как Россия после революции – рюкзаки пустые, продукты за день съели, денег нет. Что делать? На Оскаровну глядим – она печальнее других. Это понятно: для нас приключение, ей попадёт – её начальство не поймёт. Полдня прошло в тоске и горьких думах. Потом самые голодные отправились в село. Искать гостеприимных старожилов не стали, пошли к директору совхоза.
- Нам суток пять хотя бы продержаться – стыдно сразу возвращаться.
Тот руками развёл:
- Я всё, братцы, понимаю, но дармоедов не терплю. Вот корнеплоды проклюнулись на поле – будете полоть, буду кормить.
Вот так и жили мы в хуторском лесу. Утром завтракали в столовой, до обеда пололи свеклу, потом ложились спать, чтобы после ужина, когда спадёт жара, снова сельскому хозяйству помогать. В столовой брали ведро картошки, пекли в костре и пели под гитару тоскливые песни при луне. О продолжении маршрута никто не помышлял. Районные соревнования нам тоже не светили.
В положении задание – пройтись заданным маршрутом по сёлам, самого древнего сторожила разыскать, записать рассказ о его дореволюционной жизни, сделать фотографию. Альбом, составленный из рассказов и фотографий, послужит нам пропуском на туристический слёт.
Пришли в село Песчаное, отдохнули в тени огромных тополей, подкрепились газировкой с вафлями. Делегация во главе с Оскаровной побывала в Совете, определила старожила - напросилась в гости, записала рассказ, сфотографировала. Ещё и пообедала у гостеприимных хозяев. Вернулись делегаты воодушевлённые.
Мы требуем:
- Давайте лагерь разобьём, останемся, переночуем, а утром со свежими силами двинемся в поход. В день по контрольному пункту – глядишь, за неделю маршрут осилим.
А эти:
- Вперёд, лентяи! До Хуторки рукой подать, а дни в июне долгие.
Поднялись, пошли без всякой охоты. Подозреваем - делегаты и в Хуторку к чужому столу торопятся.
- Меняться, - говорим, - надо.
А они:
- Да, пожалуйста. Был бы от вас прок.
Шли, переругиваясь – заблудились. Вроде бы с дороги не сходили, а она петляет и петляет – и всё нет села, до которого рукой было подать. Наконец, вышли к летнему лагерю животноводов, спрашиваем пастухов:
- Где Хуторка?
- Там, - машут нам за спину.
Что делать? Ну, а мы ж туристы, лучшие школьные специалисты по ориентированию на местности - выбрали направление, засекли по компасу и пошли. Идём бездорожьем, через леса, поля, огибая озёра. Свечерело - мы идём. Темнеть стало – мы в лесу. Наконец, пала тьма такая, хоть глаз коли. Сил больше нет, есть охота. Впереди болото. Привал, братва!
Поставили палатку – она у нас для всех одна. Разожгли костёр, сварили в ведре лапшу с тушенкой на воде болотной, наелись, завалились спать вперемешку и обнимку - так теплее. Даже костровых не выставили – дежурных у костра. А где-то недалёко лаяли всю ночь собаки – там, оказалось, Хуторка и была.
Утром встали, как Россия после революции – рюкзаки пустые, продукты за день съели, денег нет. Что делать? На Оскаровну глядим – она печальнее других. Это понятно: для нас приключение, ей попадёт – её начальство не поймёт. Полдня прошло в тоске и горьких думах. Потом самые голодные отправились в село. Искать гостеприимных старожилов не стали, пошли к директору совхоза.
- Нам суток пять хотя бы продержаться – стыдно сразу возвращаться.
Тот руками развёл:
- Я всё, братцы, понимаю, но дармоедов не терплю. Вот корнеплоды проклюнулись на поле – будете полоть, буду кормить.
Вот так и жили мы в хуторском лесу. Утром завтракали в столовой, до обеда пололи свеклу, потом ложились спать, чтобы после ужина, когда спадёт жара, снова сельскому хозяйству помогать. В столовой брали ведро картошки, пекли в костре и пели под гитару тоскливые песни при луне. О продолжении маршрута никто не помышлял. Районные соревнования нам тоже не светили.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
3
На следующий год преподаватель-мужчина для школьной сборной по туризму был найден. Это рыжий Фрумкин, тренер ДЮСШ и мастер спорта по лыжам. С некоторых пор стал подвязываться физруком в нашей школе и достал своими плоскими досками до самого, что говорится, не могу. Его воля – мы бы и в футбол играли в них, и в баскетбол….
Ольге Оскаровне опять же дали возможность реабилитироваться.
Теперь наша команда заметно повзрослела: большинство – бывшие девятиклассники. После шестого класса был лишь Толик Деньгин. Из прошлогоднего состава двое – я и одноклассница Люба. Она по-прежнему мне нравится, но в прошлый поход я к ней не клеился, уважая Рыбака, в этот – опасаясь Смагина (об этом типе я потом расскажу).
Ошибки прошлого сезона были учтены, и тактика избрана другая. Мы всей командой на автобусе добрались до Рождественки, поставили палатку в лесочке за окраиной села, неподалёку от совхозной пекарни – каждое утро к костру (чуть не оговорился – к столу) свежеиспеченный, ещё горячий, духмяный хлеб. Гурмантика!
Тем же вечером Оскаровну и ещё одного члена команды доставили в лагерь на мотоцикле. Они не только объездили все контрольные пункты нашего маршрута и собрали необходимый материал, но и сдали его (собранный материал) в районную библиотеку. Её сотрудники обещали нам подготовить классный (в смысле – отличный) альбом, который после туристической возни становился их собственностью. Всех это устраивало, и нам оставалось лишь отдыхать на лоне природы, и мы оттягивались на полную катушку – отлично питались, пели песни у костра, спали вперемешку в одной палатке.
Оскаровна, как и в прошлый раз, позвала меня в соседи - вдвоём теплее. Мы подстелили одно одеяло, укрылись другим, и нам действительно было тепло. Она – девица крупная, я в её объятиях, как ребёнок, и как-то особо не заморачивался на женские её прелести, а парням наша палаточная близость не давала покоя.
- Ну, как там? Что ты? А она? Антоха, ты не ври – имеешь что-нибудь от Ольги, так и скажи.
- Да ничего я не имею. Ты же рядом спишь – было б что, услышал.
- Верно говорит. Значит слабак – я бы не упустил момента.
Однажды встаю утром, Оскаровна смотрит на меня и прыскает от смеха.
- Что, - спрашиваю, - не так?
Натешившись досыта, рассказала. Встаю я ночью, нет, сажусь и окуляры протираю. Оскаровна:
- Ты куда?
Я:
- Пойдём, поссс…мотрим.
И упал на другую сторону, обнял её колени, уткнулся носом и затих.
Ольга:
- Лежу, смотрю на твоё трико – а оно у меня как раз перед глазами – и боюсь, вдруг сейчас станет мокрым, а будить тебя не хочется.
Все развеселились, а я пожал плечами – чего скалитесь, сухой ведь.
У этого «поссс…мотрим» своя история. Капитан команды Серёга Бобылев заглянул однажды в палатку и зовёт кого-то из парней:
- Пойдём до кустиков, поссс…
А потом видит, девчонки тут, и закончил:
- …смотрим на зарю.
С того момента все - и парни, и девчата - только так и говорили, приглашая товарища (товарку) в отхожее место:
- Пойдём поссс…мотрим на зарю.
Ольга Оскаровна любила страшные истории на ночь. У неё и случай такой был из жизненной практики. Отдыхала на какой-то туристической базе - в домиках фанерных жили по два человека. Возвращается однажды после купания, а её соседка – в петле. Она в крик и бежать. Заскакивает в соседний домик, а там два кавказца - голые, волосатые и в полной боевой готовности – меж собой любовью занимаются. От этого зрелища у неё ноги подкосились. Да только на крики народ сбежался - сначала этих обезьян, за насильников приняв, изрядно попинали, потом только удавленницу из петли достали.
На следующий год преподаватель-мужчина для школьной сборной по туризму был найден. Это рыжий Фрумкин, тренер ДЮСШ и мастер спорта по лыжам. С некоторых пор стал подвязываться физруком в нашей школе и достал своими плоскими досками до самого, что говорится, не могу. Его воля – мы бы и в футбол играли в них, и в баскетбол….
Ольге Оскаровне опять же дали возможность реабилитироваться.
Теперь наша команда заметно повзрослела: большинство – бывшие девятиклассники. После шестого класса был лишь Толик Деньгин. Из прошлогоднего состава двое – я и одноклассница Люба. Она по-прежнему мне нравится, но в прошлый поход я к ней не клеился, уважая Рыбака, в этот – опасаясь Смагина (об этом типе я потом расскажу).
Ошибки прошлого сезона были учтены, и тактика избрана другая. Мы всей командой на автобусе добрались до Рождественки, поставили палатку в лесочке за окраиной села, неподалёку от совхозной пекарни – каждое утро к костру (чуть не оговорился – к столу) свежеиспеченный, ещё горячий, духмяный хлеб. Гурмантика!
Тем же вечером Оскаровну и ещё одного члена команды доставили в лагерь на мотоцикле. Они не только объездили все контрольные пункты нашего маршрута и собрали необходимый материал, но и сдали его (собранный материал) в районную библиотеку. Её сотрудники обещали нам подготовить классный (в смысле – отличный) альбом, который после туристической возни становился их собственностью. Всех это устраивало, и нам оставалось лишь отдыхать на лоне природы, и мы оттягивались на полную катушку – отлично питались, пели песни у костра, спали вперемешку в одной палатке.
Оскаровна, как и в прошлый раз, позвала меня в соседи - вдвоём теплее. Мы подстелили одно одеяло, укрылись другим, и нам действительно было тепло. Она – девица крупная, я в её объятиях, как ребёнок, и как-то особо не заморачивался на женские её прелести, а парням наша палаточная близость не давала покоя.
- Ну, как там? Что ты? А она? Антоха, ты не ври – имеешь что-нибудь от Ольги, так и скажи.
- Да ничего я не имею. Ты же рядом спишь – было б что, услышал.
- Верно говорит. Значит слабак – я бы не упустил момента.
Однажды встаю утром, Оскаровна смотрит на меня и прыскает от смеха.
- Что, - спрашиваю, - не так?
Натешившись досыта, рассказала. Встаю я ночью, нет, сажусь и окуляры протираю. Оскаровна:
- Ты куда?
Я:
- Пойдём, поссс…мотрим.
И упал на другую сторону, обнял её колени, уткнулся носом и затих.
Ольга:
- Лежу, смотрю на твоё трико – а оно у меня как раз перед глазами – и боюсь, вдруг сейчас станет мокрым, а будить тебя не хочется.
Все развеселились, а я пожал плечами – чего скалитесь, сухой ведь.
У этого «поссс…мотрим» своя история. Капитан команды Серёга Бобылев заглянул однажды в палатку и зовёт кого-то из парней:
- Пойдём до кустиков, поссс…
А потом видит, девчонки тут, и закончил:
- …смотрим на зарю.
С того момента все - и парни, и девчата - только так и говорили, приглашая товарища (товарку) в отхожее место:
- Пойдём поссс…мотрим на зарю.
Ольга Оскаровна любила страшные истории на ночь. У неё и случай такой был из жизненной практики. Отдыхала на какой-то туристической базе - в домиках фанерных жили по два человека. Возвращается однажды после купания, а её соседка – в петле. Она в крик и бежать. Заскакивает в соседний домик, а там два кавказца - голые, волосатые и в полной боевой готовности – меж собой любовью занимаются. От этого зрелища у неё ноги подкосились. Да только на крики народ сбежался - сначала этих обезьян, за насильников приняв, изрядно попинали, потом только удавленницу из петли достали.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Фрумкин плевался на этот рассказ, а Ольга с удовольствием повторяла его каждый вечер - не ладили они между собой, руководители наши.
Когда страшные истории иссякали, и не хотелось спать, Серёга Бобылев брал гитару и хрипловатым баском под Высоцкого затягивал:
Мы лежим с тобой в маленьком гробике
Ты мослами прижалась ко мне…
Тут же все включались:
Череп твой аккуратно обглоданный
Улыбается ласково мне..
Голос Серёги поднимался в вибрирующие высоты:
Ты прижа - алась холодною косточкой
И лизнула меня в черепок.
Разобрать этот гробик по досточкам
И на воле попрыгать чуток.
Потом опять опускался в могильные глубины и мрачно хрипел:
Но у смерти законы суровые:
Тяжела гробовая доска.
Не поднять эту доску дубовую.
Забирается в кости тоска.
После такого эпоса страшно оставаться костровым – перед тобой огонь, а за спиною тьма. Вдруг выскочит костлявая рука из мира загробного ….
- Серёга, давай про паренька….
И Бобыль не отказывал:
Путь до кладбища далёк, шла я вдоль и поперёк,
Вдруг из гроба вылезает полусгнивший паренёк.
Это была очень весёлая песенка.
Вот меня он увидал и по полю поскакал
На скамейке у могилы он меня поцеловал.
Наши дамы пели её с особенным удовольствием и двусмысленно озирали нас.
А в этом деле не беда, что повылазили глаза,
Восемь рёбер не хватает, и всего одна нога.
Фрумкин жил с нами в палатке, питался из одного ведра, но держался особняком – у костра недолго сиживал, и всегда молча. Пригодился он, когда нас начала прессовать местная шпана. Но перед тем произошёл один развесёлый случай.
Встаю однажды на рассвете. Костровой Деньга (Толик Деньгин) приветствует:
- Чего не спится? Ольга не даёт?
- Не даёт, змея, - отвечаю в тон двусмысленно.
- А мы ей титьки сейчас сажей вымажем, - и чернит головешкой свою ладонь.
Когда страшные истории иссякали, и не хотелось спать, Серёга Бобылев брал гитару и хрипловатым баском под Высоцкого затягивал:
Мы лежим с тобой в маленьком гробике
Ты мослами прижалась ко мне…
Тут же все включались:
Череп твой аккуратно обглоданный
Улыбается ласково мне..
Голос Серёги поднимался в вибрирующие высоты:
Ты прижа - алась холодною косточкой
И лизнула меня в черепок.
Разобрать этот гробик по досточкам
И на воле попрыгать чуток.
Потом опять опускался в могильные глубины и мрачно хрипел:
Но у смерти законы суровые:
Тяжела гробовая доска.
Не поднять эту доску дубовую.
Забирается в кости тоска.
После такого эпоса страшно оставаться костровым – перед тобой огонь, а за спиною тьма. Вдруг выскочит костлявая рука из мира загробного ….
- Серёга, давай про паренька….
И Бобыль не отказывал:
Путь до кладбища далёк, шла я вдоль и поперёк,
Вдруг из гроба вылезает полусгнивший паренёк.
Это была очень весёлая песенка.
Вот меня он увидал и по полю поскакал
На скамейке у могилы он меня поцеловал.
Наши дамы пели её с особенным удовольствием и двусмысленно озирали нас.
А в этом деле не беда, что повылазили глаза,
Восемь рёбер не хватает, и всего одна нога.
Фрумкин жил с нами в палатке, питался из одного ведра, но держался особняком – у костра недолго сиживал, и всегда молча. Пригодился он, когда нас начала прессовать местная шпана. Но перед тем произошёл один развесёлый случай.
Встаю однажды на рассвете. Костровой Деньга (Толик Деньгин) приветствует:
- Чего не спится? Ольга не даёт?
- Не даёт, змея, - отвечаю в тон двусмысленно.
- А мы ей титьки сейчас сажей вымажем, - и чернит головешкой свою ладонь.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Потом подкрался к палатке, сунул руку в окошечко с брезентовой заглушкой и замер с лицом переполненным блаженством. Потом вздрогнул, руку выдернул из чьей-то хватки и бежать. Выскакивает из палатки Фрумкин – лицо в саже – и матерится:
- Подонки, сволочи, пидоры поганые!
Я у костра один сижу, на Фрумкина смотрю, и никаких эмоций. Он плюнул под ноги, пошёл умываться. Я презирал этого низкорослого кавказца и чувств своих не прятал, и это, как ни странно, спасало меня от его репрессий. Деньга удивил – как можно перепутать женскую грудь с усатой рожей этого макака.
Слух о нашем стоянии в лесу под Рождественкой просочился-таки в село, хотя мы старались сохранять инкогнито – в ДК на танцы не ходили, только в пекарню и очень редко в магазин. В первый вечер пришли к нам в гости нормальные ребята. Они были с гитарами - пели сами, пели с нами, охотно слушали.
На следующий вечер нагрянули подвыпившие хулиганы и сразу стали задираться. Фрумкин в палатке отдыхал после ужина - вдруг как выскочит, как набросится на них с тюремным жаргоном. Те попятились, а потом и вовсе убрались. Но приходить стали каждый вечер, и каждый раз наш физрук их быстро отшивал. У нас они пытались выяснить, где сидел этот абрек, за что и сколько?
Потом предложили в футбол сыграть, сказали – всё село болеть придёт на матч. У нас шестеро парней и столько же девчонок. Ещё Ольга Оскаровна. Фрумкин в тот день в райцентре был. Вот мы и вышли в смешанном составе. В первом тайме закатили им два гола, и уверен, довели бы матч до победного конца, но тут рождественцы усмотрели отсутствие «абрека» и в перерыве подошли с угрозами:
- Если выиграете и опозорите нас перед селом – вечером кердык устроим.
И мы, усмирив свой пыл, отправили девчонок в нападение, а сами сгрудились у своих ворот, чтобы много не пропустить. Счёт, если интересно, был ничейным.
Неделю спустя ставили палатки на берегу озера Подборного, на том самом месте, откуда полмесяца назад удрали классом от своих девчонок. Откуда ни возьмись Виктор Смагин, незванный и негаданный. Кто-то доложил, что Любаша его в одной палатке спит с пацанами – явился проверить. Руки в брюки и стоит, командует. Впрочем, нам и по положению турслёта необходимо иметь отдельные палатки для проживания мальчиков и девочек. Не знаю, где он ночевал, но появлялся каждое утро и сиживал с нами у костра до всеобщего отбоя.
Достижений на соревнованиях у нас не было и в этот раз. Кое-как отбегали ориентирование. На туртехнике вообще опозорились - ни палатку на время поставить не можем, ни узлов альпинистских не знаем, ни карабинами пользоваться не умеем. Девчонки вообще в зачёт не попали – так, показательные выступления. Смагин пригнал откуда-то мотоцикл с люлькой, усадил на него всю нашу девичью команду, и прокатил по КП. Жюри смеялось.
У прощального костра заключительный конкурс – художественной самодеятельности. Тут я Курячка рождественского признал - уж так старался, бедолага, спеть песню про танкиста, парня русого да безусого, но баянист ему в тональность не попадал. Мы выступили неплохо – Бобыль аккомпанировал на гитаре, а девчонки спели дуэтом переделанную песню «Одиннадцатый маршрут».
А мы не знаем, а мы не видим Контрольный Пункт, Контрольный Пункт
И нам сейчас всего дороже найти его, конечно, тут….
Короче, из средних школ у нас – предпоследнее место. Однако, по сравнению с прошлым годом – головокружительный скачок вперёд.
4
Восьмой класс, экзамены – для некоторых выпускные. На последнем ловит меня Оскаровна:
- Подонки, сволочи, пидоры поганые!
Я у костра один сижу, на Фрумкина смотрю, и никаких эмоций. Он плюнул под ноги, пошёл умываться. Я презирал этого низкорослого кавказца и чувств своих не прятал, и это, как ни странно, спасало меня от его репрессий. Деньга удивил – как можно перепутать женскую грудь с усатой рожей этого макака.
Слух о нашем стоянии в лесу под Рождественкой просочился-таки в село, хотя мы старались сохранять инкогнито – в ДК на танцы не ходили, только в пекарню и очень редко в магазин. В первый вечер пришли к нам в гости нормальные ребята. Они были с гитарами - пели сами, пели с нами, охотно слушали.
На следующий вечер нагрянули подвыпившие хулиганы и сразу стали задираться. Фрумкин в палатке отдыхал после ужина - вдруг как выскочит, как набросится на них с тюремным жаргоном. Те попятились, а потом и вовсе убрались. Но приходить стали каждый вечер, и каждый раз наш физрук их быстро отшивал. У нас они пытались выяснить, где сидел этот абрек, за что и сколько?
Потом предложили в футбол сыграть, сказали – всё село болеть придёт на матч. У нас шестеро парней и столько же девчонок. Ещё Ольга Оскаровна. Фрумкин в тот день в райцентре был. Вот мы и вышли в смешанном составе. В первом тайме закатили им два гола, и уверен, довели бы матч до победного конца, но тут рождественцы усмотрели отсутствие «абрека» и в перерыве подошли с угрозами:
- Если выиграете и опозорите нас перед селом – вечером кердык устроим.
И мы, усмирив свой пыл, отправили девчонок в нападение, а сами сгрудились у своих ворот, чтобы много не пропустить. Счёт, если интересно, был ничейным.
Неделю спустя ставили палатки на берегу озера Подборного, на том самом месте, откуда полмесяца назад удрали классом от своих девчонок. Откуда ни возьмись Виктор Смагин, незванный и негаданный. Кто-то доложил, что Любаша его в одной палатке спит с пацанами – явился проверить. Руки в брюки и стоит, командует. Впрочем, нам и по положению турслёта необходимо иметь отдельные палатки для проживания мальчиков и девочек. Не знаю, где он ночевал, но появлялся каждое утро и сиживал с нами у костра до всеобщего отбоя.
Достижений на соревнованиях у нас не было и в этот раз. Кое-как отбегали ориентирование. На туртехнике вообще опозорились - ни палатку на время поставить не можем, ни узлов альпинистских не знаем, ни карабинами пользоваться не умеем. Девчонки вообще в зачёт не попали – так, показательные выступления. Смагин пригнал откуда-то мотоцикл с люлькой, усадил на него всю нашу девичью команду, и прокатил по КП. Жюри смеялось.
У прощального костра заключительный конкурс – художественной самодеятельности. Тут я Курячка рождественского признал - уж так старался, бедолага, спеть песню про танкиста, парня русого да безусого, но баянист ему в тональность не попадал. Мы выступили неплохо – Бобыль аккомпанировал на гитаре, а девчонки спели дуэтом переделанную песню «Одиннадцатый маршрут».
А мы не знаем, а мы не видим Контрольный Пункт, Контрольный Пункт
И нам сейчас всего дороже найти его, конечно, тут….
Короче, из средних школ у нас – предпоследнее место. Однако, по сравнению с прошлым годом – головокружительный скачок вперёд.
4
Восьмой класс, экзамены – для некоторых выпускные. На последнем ловит меня Оскаровна:
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
- Через два часа уходим.
Заглянул в пионерскую комнату - все уже в сборе, тычут пальцем в карту:
- Ищи нас здесь - на Коелге у Титичных гор.
В этом году команда подобралась что надо – старожилов двое, я и Толя Деньгин, а остальные сплошь бывшие девятиклассники – спортсмен на спортсмене. С такими можно и нужно побеждать.
Сдал экзамен, домой вприпрыжку. За пять минут собрал рюкзак и кинулся вдогонку. Думал, конец маршрута знаю – обгоню. До Южноуральска на автобусе, на другом до Каменки. По селу иду, вижу – школа. Думаю, зайду, спрошу. Зашёл – мальчишки в настольный теннис играют.
- Как, - спрашиваю, - до Титичных гор добраться?
Не знают.
- Туристов видели?
- Видали. До обеда туда прошли.
- Куда?
- В Охотник.
- Не знаю такого.
- А про Подгорное слышал? Это одно и то же.
Отстою, значит. Направился к Подгорному, что с Охотником одно и то же. За околицу вышел – грузовик. Машу рукой:
- Возьми, мужик.
- Полезай в кузов.
До Подгорного-Охотника доехал - здесь и про Титичные горы что-то слышали, и речка Коелга знают, где течёт. Огрузившись информацией, иду дальше бездорожьем – путь сокращаю. На берег реки вышел, ну, думаю, Коелга – другой здесь быть не может. И приметы на лицо – берега скалистые, перекаты по течению. Можно ободриться, да силы на исходе: не упитанный я парень – нет запасов жировых: что в желудок затолкаю, тем и двигаюсь вперёд. Переварил – и ноги отнялись.
Плетусь берегом - одеяло в рюкзаке тяжелей самой кровати - и всё молю Бога, что направление выбрал верное, что Титичные эти горы проклятые не за спиной остались.
Вечереет. К голоду, усталости, чувство тревоги добавилось – где ночевать? Товарищей найти отчаялся – ночлег высматриваю. Берег холмами изрыт, или сопками орнаментирован – то вверх, то вниз. Один подъём до того затянулся, что раза три присаживался отдохнуть. Думаю, развести костёр да здесь заночевать. Потом – нет, поднимусь, на вершину, залезу на сосну, как Робинзон на необитаемом острове, и буду ждать утра. Добрался-таки до макушки. Смотрю, костерок внизу маячит. Шансов, что это не разбойники какие, а люди добрые, одинаково. Но спускаться легче, чем подниматься. Пошёл. Выхожу на свет костра, смотрю – мои потерянные товарищи чайком пробавляются.
Я из темноты:
- Попались, черти полосатые!
Ну, а их удивлению не было конца.
Лагерь разбили в распадке Титичных гор. Живописнейшее место! На склонах сосны, у подножий заросли малины – жаль сезон ягод ещё не наступил. Внизу Коелга шумит на перекатах. Вода чистая, будто ключевая. Мы её сначала кипятили, а потом приловчились пить сырую. Рыбалка хорошая – нашлись и рыбаки. Хлеб быстро подмели, но имелись макароны, крупы – на них и был расчёт, когда выбирался столь отдалённый от цивилизации район.
Зачем мы здесь, такую даль от дома? А проголосовали, когда маршрут похода выбирали. Бытует легенда, что в Титичных горах пещера есть со скальными рисунками доисторических людей. Вот мы (наша туристическая команда и школьное руководство) и решили оформить альбом для слёта на тему «Доисторическое прошлое нашего края».
Переночевав, как обычно, в одной палатке, наутро после завтрака сели совещаться. План предложен был такой – девчонки лагерь охраняют, кашеварят, поджидают и выдвигаются на помощь в случае непредвиденных обстоятельств. Мальчишки, разбившись на пары, обследуют сначала одну гору, потом другую. Цель – поиски доисторической пещеры.
Заглянул в пионерскую комнату - все уже в сборе, тычут пальцем в карту:
- Ищи нас здесь - на Коелге у Титичных гор.
В этом году команда подобралась что надо – старожилов двое, я и Толя Деньгин, а остальные сплошь бывшие девятиклассники – спортсмен на спортсмене. С такими можно и нужно побеждать.
Сдал экзамен, домой вприпрыжку. За пять минут собрал рюкзак и кинулся вдогонку. Думал, конец маршрута знаю – обгоню. До Южноуральска на автобусе, на другом до Каменки. По селу иду, вижу – школа. Думаю, зайду, спрошу. Зашёл – мальчишки в настольный теннис играют.
- Как, - спрашиваю, - до Титичных гор добраться?
Не знают.
- Туристов видели?
- Видали. До обеда туда прошли.
- Куда?
- В Охотник.
- Не знаю такого.
- А про Подгорное слышал? Это одно и то же.
Отстою, значит. Направился к Подгорному, что с Охотником одно и то же. За околицу вышел – грузовик. Машу рукой:
- Возьми, мужик.
- Полезай в кузов.
До Подгорного-Охотника доехал - здесь и про Титичные горы что-то слышали, и речка Коелга знают, где течёт. Огрузившись информацией, иду дальше бездорожьем – путь сокращаю. На берег реки вышел, ну, думаю, Коелга – другой здесь быть не может. И приметы на лицо – берега скалистые, перекаты по течению. Можно ободриться, да силы на исходе: не упитанный я парень – нет запасов жировых: что в желудок затолкаю, тем и двигаюсь вперёд. Переварил – и ноги отнялись.
Плетусь берегом - одеяло в рюкзаке тяжелей самой кровати - и всё молю Бога, что направление выбрал верное, что Титичные эти горы проклятые не за спиной остались.
Вечереет. К голоду, усталости, чувство тревоги добавилось – где ночевать? Товарищей найти отчаялся – ночлег высматриваю. Берег холмами изрыт, или сопками орнаментирован – то вверх, то вниз. Один подъём до того затянулся, что раза три присаживался отдохнуть. Думаю, развести костёр да здесь заночевать. Потом – нет, поднимусь, на вершину, залезу на сосну, как Робинзон на необитаемом острове, и буду ждать утра. Добрался-таки до макушки. Смотрю, костерок внизу маячит. Шансов, что это не разбойники какие, а люди добрые, одинаково. Но спускаться легче, чем подниматься. Пошёл. Выхожу на свет костра, смотрю – мои потерянные товарищи чайком пробавляются.
Я из темноты:
- Попались, черти полосатые!
Ну, а их удивлению не было конца.
Лагерь разбили в распадке Титичных гор. Живописнейшее место! На склонах сосны, у подножий заросли малины – жаль сезон ягод ещё не наступил. Внизу Коелга шумит на перекатах. Вода чистая, будто ключевая. Мы её сначала кипятили, а потом приловчились пить сырую. Рыбалка хорошая – нашлись и рыбаки. Хлеб быстро подмели, но имелись макароны, крупы – на них и был расчёт, когда выбирался столь отдалённый от цивилизации район.
Зачем мы здесь, такую даль от дома? А проголосовали, когда маршрут похода выбирали. Бытует легенда, что в Титичных горах пещера есть со скальными рисунками доисторических людей. Вот мы (наша туристическая команда и школьное руководство) и решили оформить альбом для слёта на тему «Доисторическое прошлое нашего края».
Переночевав, как обычно, в одной палатке, наутро после завтрака сели совещаться. План предложен был такой – девчонки лагерь охраняют, кашеварят, поджидают и выдвигаются на помощь в случае непредвиденных обстоятельств. Мальчишки, разбившись на пары, обследуют сначала одну гору, потом другую. Цель – поиски доисторической пещеры.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Мой напарник – Толик Деньгин. Вооружившись топором на случай встречи с косолапым, двинулись на гору в лоб. Моя идея. Говорю:
- Пока силы есть, лучше взобраться, а не кружить у основания, как остальные остолопы.
Конечно, пещера может быть внизу и наверху, и на любом из склонов. Кому-то может просто повезти, но лично я сторонник научного подхода – во всём должна присутствовать метода. Бубнил, карабкаясь на гору:
- Залезем, посидим, осмотримся, подумаем, и, я уверен, что-нибудь придумаем.
Лезем в гору, солнце прёт в зенит и, кажется, нас обгоняет. Семь потов сошло – мы на вершине. Макушка – голый горный кряж, даже без мха, цвета малахита.
- Блаженство! – Толик распластался животом, раскинув руки, ноги.
- В масштабах местности или с полёта самолёта, - заметил я, - мы микробы на соске женской груди.
- Садись, микроб, думу думать!
Думали, думали…. Нет никаких примет, намёков, молчала интуиция о том, где может быть пещера. Все мысли только о еде – в животах кишка кишке долбит ложкой по башке. Надо спускаться.
У спуска свои трудности – можно так разогнаться, что сорвавшись, прокувыркаться до подножия, если о сосну не расшибёшься. Да и какой смысл идти хоженым путём? Выбрали склон поположе и зашуршали вниз, скользя кедами в хвое опавшей, цепляясь за деревья.
В разрыве сосен гладь реки блеснула и мелькнула крыша дома.
- Толян, ты видел – там жильё.
- Здесь нет жилья. Мы смотрели по карте – вниз по реке километров тридцать есть село. На этой стороне Подгорное, но и туда полдня шагать.
- Я что ослеп? Впрочем, что толку спорить – сейчас пойдём, ты сам всё увидишь.
- Куда пойдём?
Мы у подножия.
- Туда, - машу рукой, - по течению реки.
- Нет, мы пойдём вокруг горы – в лагерь надо возвращаться: жрать охота.
Вот упрямец! Впрочем, мои силы тоже были на исходе.
В лагере сончас - изыскатели, напоровшись макарон с тушёнкой, дрыхли без задних ног. Оскаровна ворчала:
- Где вас черти носят?
- Группу поддержки ждали - устали, не могли идти. Потом додумались нести друг друга – так и добрели.
- Заблудились что ли? Но тут и идиоту сложно потеряться – вот горы, в распадке лагерь. Промялись, бедолаги – ешьте.
Утром договаривались – после обеда и отдыха снова на поиски пещеры, но…. тот ещё не проснулся, этот ногу натёр. Оскаровна сказала:
- Продолжим завтра.
А мы с Деньгой:
- Сейчас пойдём.
И пошли вокруг горы у основания. Добрались до реки, потопали берегом.
Это был…. форт из боевиков о Диком западе – сплошной высокий забор. Мы вдоль пошли, искать, куда можно постучать, и набрели на раскрытые ворота. А перед ними и за ними индюшки, гуси, утки, куры и их потомство – птичий двор. Нет, не только – вон хрюшка с поросятами. А вон…. О, Господи! Огромный и лохматый пёс ленивою трусцой навстречу нам. Бежать и спровоцировать погоню? На помощь звать? Но кого?
- Бурнак, на место! – с крыльца дома внутри двора, сошла старушка, разряженная под старину – сарафан, косынка, башмаки.
- Пока силы есть, лучше взобраться, а не кружить у основания, как остальные остолопы.
Конечно, пещера может быть внизу и наверху, и на любом из склонов. Кому-то может просто повезти, но лично я сторонник научного подхода – во всём должна присутствовать метода. Бубнил, карабкаясь на гору:
- Залезем, посидим, осмотримся, подумаем, и, я уверен, что-нибудь придумаем.
Лезем в гору, солнце прёт в зенит и, кажется, нас обгоняет. Семь потов сошло – мы на вершине. Макушка – голый горный кряж, даже без мха, цвета малахита.
- Блаженство! – Толик распластался животом, раскинув руки, ноги.
- В масштабах местности или с полёта самолёта, - заметил я, - мы микробы на соске женской груди.
- Садись, микроб, думу думать!
Думали, думали…. Нет никаких примет, намёков, молчала интуиция о том, где может быть пещера. Все мысли только о еде – в животах кишка кишке долбит ложкой по башке. Надо спускаться.
У спуска свои трудности – можно так разогнаться, что сорвавшись, прокувыркаться до подножия, если о сосну не расшибёшься. Да и какой смысл идти хоженым путём? Выбрали склон поположе и зашуршали вниз, скользя кедами в хвое опавшей, цепляясь за деревья.
В разрыве сосен гладь реки блеснула и мелькнула крыша дома.
- Толян, ты видел – там жильё.
- Здесь нет жилья. Мы смотрели по карте – вниз по реке километров тридцать есть село. На этой стороне Подгорное, но и туда полдня шагать.
- Я что ослеп? Впрочем, что толку спорить – сейчас пойдём, ты сам всё увидишь.
- Куда пойдём?
Мы у подножия.
- Туда, - машу рукой, - по течению реки.
- Нет, мы пойдём вокруг горы – в лагерь надо возвращаться: жрать охота.
Вот упрямец! Впрочем, мои силы тоже были на исходе.
В лагере сончас - изыскатели, напоровшись макарон с тушёнкой, дрыхли без задних ног. Оскаровна ворчала:
- Где вас черти носят?
- Группу поддержки ждали - устали, не могли идти. Потом додумались нести друг друга – так и добрели.
- Заблудились что ли? Но тут и идиоту сложно потеряться – вот горы, в распадке лагерь. Промялись, бедолаги – ешьте.
Утром договаривались – после обеда и отдыха снова на поиски пещеры, но…. тот ещё не проснулся, этот ногу натёр. Оскаровна сказала:
- Продолжим завтра.
А мы с Деньгой:
- Сейчас пойдём.
И пошли вокруг горы у основания. Добрались до реки, потопали берегом.
Это был…. форт из боевиков о Диком западе – сплошной высокий забор. Мы вдоль пошли, искать, куда можно постучать, и набрели на раскрытые ворота. А перед ними и за ними индюшки, гуси, утки, куры и их потомство – птичий двор. Нет, не только – вон хрюшка с поросятами. А вон…. О, Господи! Огромный и лохматый пёс ленивою трусцой навстречу нам. Бежать и спровоцировать погоню? На помощь звать? Но кого?
- Бурнак, на место! – с крыльца дома внутри двора, сошла старушка, разряженная под старину – сарафан, косынка, башмаки.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Руку козырьком ко лбу:
- Откель вы, хлопчики?
- Мы туристы из Увелки, вон там стоим, - я махнул в сторону гор.
- А чего вам?
- Так это, может, продадите что – у нас кончился хлеб, молока б купили, яиц, сала.
- А много ль вас?
- Тринадцать человек.
Старуха перекрестилась двумя перстами.
- Дед сейчас пасёт, вернётся, я ему скажу. Бурнак, проводи гостей.
Сама повернулась к дому, а пёс мотнул головой и дважды рявкнул – проваливайте, мол, по-хорошему, а то и вправду провожу.
Гость появился в лагере перед закатом – верхом на лошади, с торбой на плече. Лицом не русский, не татарин – смесь бульдога с носорогом, говорит по-нашенски, да не всё поймёшь. Спешился, подошёл, поздоровался, достал из торбы два каравая, сухари в мешочке, шмат копчёного сала, масло топлёное в горшке.
- За молоком сами приходите с ведром.
Девчонки, забрав провизию, засуетились:
- Садитесь к костру. Может, ухи? Чаю хотите?
- Чаю.
Оскаровна:
- Как вас зовут? Что мы должны за хлеб и остальное?
- Зовите Абузаром. Батарейки есть?
- Какие батарейки?
- У меня хвинарик есть и тарахтистер - батарейки сдохли.
Оскаровна с тревогой оглядела пацанов:
- Нет батареек. Мы вам деньгами.
- К чему они?
- Батареек купите.
- Я не бываю в городу.
Попив чаю, гость поднялся, вскарабкался в седло, тронул уздечку:
- За молоком утром приходите.
- А как вашу жену зовут?
- Лукерья, - донеслось из темноты.
Поспорив о том, что на халяву брать неудобно, решили – за молоком стоит сходить.
Наутро, почистив ведро от сажи снаружи и от чайной накипи внутри, девочки готовы были идти. Мы вызвались с Толяном проводить.
Бабушка Лукерья в ведро молока нам налила и предложенные деньги взяла:
- Сыну отдам, когда приедет - нам-то ни к чему.
- А где ваш муж?
- Пасёт.
- А где?
- Да там, - она махнула вдоль реки.
Я палку присмотрел, просунул под дужку ведра:
- Смотрите, девочки, как удобно.
- А вы куда?
- Да к деду-старожилу – уж если он не знает, где пещера, то нам тут нечего искать.
- Какие хитрецы!
Мы разошлись в разные стороны.
У Абузара стадо небольшое – три лошади, два стригунка, два телёнка, две коровы и бык-бугай, овец десятка полтора, собака. Пастух на дудочке играл, пёс чибисов гонял. Бери краски, холст - пиши картину «Идиллия на берегу реки».
- Красиво тут у вас! – мы поздоровались, присаживаясь к пастуху.
- Курорт, - согласился Абузар.
- Откель вы, хлопчики?
- Мы туристы из Увелки, вон там стоим, - я махнул в сторону гор.
- А чего вам?
- Так это, может, продадите что – у нас кончился хлеб, молока б купили, яиц, сала.
- А много ль вас?
- Тринадцать человек.
Старуха перекрестилась двумя перстами.
- Дед сейчас пасёт, вернётся, я ему скажу. Бурнак, проводи гостей.
Сама повернулась к дому, а пёс мотнул головой и дважды рявкнул – проваливайте, мол, по-хорошему, а то и вправду провожу.
Гость появился в лагере перед закатом – верхом на лошади, с торбой на плече. Лицом не русский, не татарин – смесь бульдога с носорогом, говорит по-нашенски, да не всё поймёшь. Спешился, подошёл, поздоровался, достал из торбы два каравая, сухари в мешочке, шмат копчёного сала, масло топлёное в горшке.
- За молоком сами приходите с ведром.
Девчонки, забрав провизию, засуетились:
- Садитесь к костру. Может, ухи? Чаю хотите?
- Чаю.
Оскаровна:
- Как вас зовут? Что мы должны за хлеб и остальное?
- Зовите Абузаром. Батарейки есть?
- Какие батарейки?
- У меня хвинарик есть и тарахтистер - батарейки сдохли.
Оскаровна с тревогой оглядела пацанов:
- Нет батареек. Мы вам деньгами.
- К чему они?
- Батареек купите.
- Я не бываю в городу.
Попив чаю, гость поднялся, вскарабкался в седло, тронул уздечку:
- За молоком утром приходите.
- А как вашу жену зовут?
- Лукерья, - донеслось из темноты.
Поспорив о том, что на халяву брать неудобно, решили – за молоком стоит сходить.
Наутро, почистив ведро от сажи снаружи и от чайной накипи внутри, девочки готовы были идти. Мы вызвались с Толяном проводить.
Бабушка Лукерья в ведро молока нам налила и предложенные деньги взяла:
- Сыну отдам, когда приедет - нам-то ни к чему.
- А где ваш муж?
- Пасёт.
- А где?
- Да там, - она махнула вдоль реки.
Я палку присмотрел, просунул под дужку ведра:
- Смотрите, девочки, как удобно.
- А вы куда?
- Да к деду-старожилу – уж если он не знает, где пещера, то нам тут нечего искать.
- Какие хитрецы!
Мы разошлись в разные стороны.
У Абузара стадо небольшое – три лошади, два стригунка, два телёнка, две коровы и бык-бугай, овец десятка полтора, собака. Пастух на дудочке играл, пёс чибисов гонял. Бери краски, холст - пиши картину «Идиллия на берегу реки».
- Красиво тут у вас! – мы поздоровались, присаживаясь к пастуху.
- Курорт, - согласился Абузар.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Тут я решился на вопрос, точивший меня с вечера сомненьем:
- А вы из осёдлых будете, уральцев коренных? Чьих вы кровей, народности какой?
- А ты как мекаешь?
- Ну, бабушка Лукерья, наверное, потомок староверов, что за Урал бежали после раскола церкви.
- Глазастый. А про меня, что скажешь?
- Наверное, ваши предки сюда с монголами пришли семьсот с лишним лет назад.
Абузар хмыкнул:
- Вот тут ты, парень, маху дал – предки мои не от монголов, а от людей пещерных.
- Пещерных? Это как?
- Пещера здесь была, да не простая щель в горе, а вход в иную жизнь. Так у нас говорили – кто в щель попал, пропал навеки. А иногда из щели диковинные птицы вылетали, неведомые твари выползали…. Однажды вышло несколько людей. От них пошёл наш род.
- Давно это было?
- Да не семь сот тому годов назад, а немножко ближе.
- А где это пещера? Можно на неё взглянуть?
- Утопла. Как мрамор искали, всё вокруг взрывали – горы сместились, речка поменяла русло.
- А под водой никак нельзя найти?
Ухмыльнулся Абузар:
- Емелькин клад покою не даёт?
- Чей клад? Что за Емелька?
- Когда после разгрома бунта искали Пугачёва, ему местные мужики щель показали в горе – мол, уходи, царь-батюшка, в мир иной, в этом тебе житья уж не дадут. Он в щель спустился, за ним два казака несли сундук с казной - там, говорят, сокровищ видимо-невидимо. Вернулся Емельян один. Нет, говорит, я ещё на этом свете погуляю. Не погулял – поймали.
Я усомнился:
- Много про пугачёвское восстание читал, но такой легенды не встречал.
- А я встречал, да и не я один – лет пять тому назад четверо здесь объявились. Поставили палатку там же где и вы. Вот также в гости приходили, расспрашивали про пещеру. Мы, говорят, учёные из Ленинграда. А я мекаю, хороши учёные – руки сини от наколок.
- Нашли они пещеру?
- Я показал им место, где был вход.
- И что?
- Они полезли и пропали.
- Совсем?
- Как не бывало.
- Это правда?
- Могу палатку показать.
- И что, их даже не искали?
- Кому они нужны, учёные из Ленинграда?
Это было сказано не без ехидства.
- А нам покажите пещеру? – я пытал.
- Если не боитесь.
По дороге в лагерь Деньга сказал:
- Ты ему веришь? Врёт старик.
- Зачем?
- Чтоб слушали – болтать-то не с кем.
- Да нам-то что с его вранья? Пусть заливает – вечером проверим.
Вечером у нашего костра Абузар пел по-иному:
- Шли бы вы отсюда – не доброе тут место.
- А вы из осёдлых будете, уральцев коренных? Чьих вы кровей, народности какой?
- А ты как мекаешь?
- Ну, бабушка Лукерья, наверное, потомок староверов, что за Урал бежали после раскола церкви.
- Глазастый. А про меня, что скажешь?
- Наверное, ваши предки сюда с монголами пришли семьсот с лишним лет назад.
Абузар хмыкнул:
- Вот тут ты, парень, маху дал – предки мои не от монголов, а от людей пещерных.
- Пещерных? Это как?
- Пещера здесь была, да не простая щель в горе, а вход в иную жизнь. Так у нас говорили – кто в щель попал, пропал навеки. А иногда из щели диковинные птицы вылетали, неведомые твари выползали…. Однажды вышло несколько людей. От них пошёл наш род.
- Давно это было?
- Да не семь сот тому годов назад, а немножко ближе.
- А где это пещера? Можно на неё взглянуть?
- Утопла. Как мрамор искали, всё вокруг взрывали – горы сместились, речка поменяла русло.
- А под водой никак нельзя найти?
Ухмыльнулся Абузар:
- Емелькин клад покою не даёт?
- Чей клад? Что за Емелька?
- Когда после разгрома бунта искали Пугачёва, ему местные мужики щель показали в горе – мол, уходи, царь-батюшка, в мир иной, в этом тебе житья уж не дадут. Он в щель спустился, за ним два казака несли сундук с казной - там, говорят, сокровищ видимо-невидимо. Вернулся Емельян один. Нет, говорит, я ещё на этом свете погуляю. Не погулял – поймали.
Я усомнился:
- Много про пугачёвское восстание читал, но такой легенды не встречал.
- А я встречал, да и не я один – лет пять тому назад четверо здесь объявились. Поставили палатку там же где и вы. Вот также в гости приходили, расспрашивали про пещеру. Мы, говорят, учёные из Ленинграда. А я мекаю, хороши учёные – руки сини от наколок.
- Нашли они пещеру?
- Я показал им место, где был вход.
- И что?
- Они полезли и пропали.
- Совсем?
- Как не бывало.
- Это правда?
- Могу палатку показать.
- И что, их даже не искали?
- Кому они нужны, учёные из Ленинграда?
Это было сказано не без ехидства.
- А нам покажите пещеру? – я пытал.
- Если не боитесь.
По дороге в лагерь Деньга сказал:
- Ты ему веришь? Врёт старик.
- Зачем?
- Чтоб слушали – болтать-то не с кем.
- Да нам-то что с его вранья? Пусть заливает – вечером проверим.
Вечером у нашего костра Абузар пел по-иному:
- Шли бы вы отсюда – не доброе тут место.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
- Это почему?
- Нечисть какая-то в горах живёт, и люди здесь частенько пропадают.
Оскаровна:
- Вам что за корысть нас пугать?
- Да мне как раз-то никакой. Останетесь – я вам продукты буду поставлять, но всё-таки остерегайтесь.
Оскаровна пытала старика:
- Мы ищем древнюю пещеру с наскальными рисунками. Вы слышали о ней?
- Утопла. Под рекой она.
- Давно?
- Да уж годов…. как бы ни соврать. Вот как карьер начали рвать….
- Какой карьер?
- Где мрамор добывают.
- Да это ж далеко.
- Далековато… а земля качалась, и горы сдвинулись, и речка русло поменяла.
Попил чайку, домой собрался. Мы с Толей Деньгиным за ним.
- Вы обещали показать нам вход в неё.
Он махнул рукой:
- Вон там, где скала горы стеною над рекой. У прошлом годе по верёвке старик седой туда спустился – обратно не поднялся. А верёвку я забрал, как и палатку мужиков из Ленинграда.
- Седой? – я встрепенулся. – А как он выглядит?
- Мельком я видел издали его – такой, большеголовый, краснолицый, бритый, но с длинными патлами. Ростом аккурат с меня. Подвижный дед - ещё не горбится. Но гордый – к нам не пришёл.
По описанию пропавший старик очень походил на займищенского Робинзона.
Когда гость уехал, я высказал Деньге свои предположения.
- И что?
- Как что – давай, поищем.
Утром мы с Деньгой отправились на поиски. Нашли обрыв, к которому не подступиться. С обратной стороны зашли – та же история.
Деньга:
- Перехитрим.
И в лагерь за канатом. Его подвесили меж двух сосён для тренировок туристических навыков – на карабинах через пропасть пробираться.
- Потом вернём, - Деньга трос отвязал и в гору.
Я за ним. Привязали один конец за ствол сосны на краю обрыва, другой опустили вниз.
- Достанет до воды?
Деньга плечами жмёт:
- Что-нибудь увидим. Рискнёшь?
Я полез по канату за обрыв, метра на три спустился. Перед лицом гранитная стена. Внизу река бурлит на перекате, гольцы поблёскивают острыми краями – упадёшь, костей не соберёшь. Спустишься вниз – сил может не хватить подняться. Тогда – кердык.
И я поднялся.
- Что там?
Мотаю головой.
- Понятно, - Деньга полез.
Я отдышался, дрожь в руках унял. Кричу:
- Ты где там?
Молчание в ответ. Впрочем, шум такой на перекате, что голоса возможно не слыхать. Взялся за канат – он вздрагивал. Значит, Деньга жив – куда-то лезет. Вверх или вниз?
Толяна голова показалась на краю обрыва спустя полчаса.
- Нечисть какая-то в горах живёт, и люди здесь частенько пропадают.
Оскаровна:
- Вам что за корысть нас пугать?
- Да мне как раз-то никакой. Останетесь – я вам продукты буду поставлять, но всё-таки остерегайтесь.
Оскаровна пытала старика:
- Мы ищем древнюю пещеру с наскальными рисунками. Вы слышали о ней?
- Утопла. Под рекой она.
- Давно?
- Да уж годов…. как бы ни соврать. Вот как карьер начали рвать….
- Какой карьер?
- Где мрамор добывают.
- Да это ж далеко.
- Далековато… а земля качалась, и горы сдвинулись, и речка русло поменяла.
Попил чайку, домой собрался. Мы с Толей Деньгиным за ним.
- Вы обещали показать нам вход в неё.
Он махнул рукой:
- Вон там, где скала горы стеною над рекой. У прошлом годе по верёвке старик седой туда спустился – обратно не поднялся. А верёвку я забрал, как и палатку мужиков из Ленинграда.
- Седой? – я встрепенулся. – А как он выглядит?
- Мельком я видел издали его – такой, большеголовый, краснолицый, бритый, но с длинными патлами. Ростом аккурат с меня. Подвижный дед - ещё не горбится. Но гордый – к нам не пришёл.
По описанию пропавший старик очень походил на займищенского Робинзона.
Когда гость уехал, я высказал Деньге свои предположения.
- И что?
- Как что – давай, поищем.
Утром мы с Деньгой отправились на поиски. Нашли обрыв, к которому не подступиться. С обратной стороны зашли – та же история.
Деньга:
- Перехитрим.
И в лагерь за канатом. Его подвесили меж двух сосён для тренировок туристических навыков – на карабинах через пропасть пробираться.
- Потом вернём, - Деньга трос отвязал и в гору.
Я за ним. Привязали один конец за ствол сосны на краю обрыва, другой опустили вниз.
- Достанет до воды?
Деньга плечами жмёт:
- Что-нибудь увидим. Рискнёшь?
Я полез по канату за обрыв, метра на три спустился. Перед лицом гранитная стена. Внизу река бурлит на перекате, гольцы поблёскивают острыми краями – упадёшь, костей не соберёшь. Спустишься вниз – сил может не хватить подняться. Тогда – кердык.
И я поднялся.
- Что там?
Мотаю головой.
- Понятно, - Деньга полез.
Я отдышался, дрожь в руках унял. Кричу:
- Ты где там?
Молчание в ответ. Впрочем, шум такой на перекате, что голоса возможно не слыхать. Взялся за канат – он вздрагивал. Значит, Деньга жив – куда-то лезет. Вверх или вниз?
Толяна голова показалась на краю обрыва спустя полчаса.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1109
- Зарегистрирован: 01.08.2017
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
- Ну, что там?
Он не ответил, выбрался наверх, лёг на живот и долго отдыхал, дыша, как паровоз. Потом поднялся.
- Пойдём рубать.
- Канат отвяжем?
- Пусть висит.
Поели. Я сгорал от нетерпения.
- Ну, что там? Пещеру видел?
- Видел. Туда течёт вода.
- Течёт вода? А где же вытекает?
Толян не знал. Оскаровна пристала:
- Куда канат девали?
- Да ладно, принесём.
Но пока отдохнули, то, да сё – день к закату наклонился.
Оскаровна:
- Ну, что с канатом?
Толян:
- Ну, ладно, всё, идём.
Меня за руку тянет.
Я:
- Куда ты, на ночь глядя?
Он:
- Фонарик возьмём.
С трудом и риском пробрались к обрыву. Подняли канат. Задержались, любуясь красками заката. А тут и ночь.
- Слышишь? – Деньга спросил.
- Гольцы шумят.
- Нет, ты послушай, - он выключил фонарь.
Долго сидели, я ничего не слышал кроме шума воды.
- Пойдём.
- Да нет, сиди.
Рёв, вой, утробная икота исполинского чудища…. Что ещё? Из чёрной пасти обрыва донеслось.
- Ты слышал? – Деньга вцепился в мою руку.
- Пойдём отсюда.
Но прежде, чем мы поднялись, пронёсся звук – такой знакомый, такой понятный, но не объяснимый. Топот стада лошадей. Откуда? Здесь? Кругом леса и горы, внизу река. Где могут разогнаться они так? Куда и от кого скакать? Сплошная мистика!
- Пойдём отсюда, а то тронемся башкой. Наверное, газ какой-то поднимается сюда и крышу сносит.
Ребята сидели у костра, и потому как всё было обычно – гитара, песни, шутки, смех – мы поняли, что таинственные звуки сюда не достигли. Толик палец приложил к губам – молчок!
Утром в лагере переполох. Девчонки пошли в кустики малины, полюбоваться на зарю, и косолапого спугнули. Видели, как верхушки качались, слышали, как кусты трещали - решили, что медведь.
Оскаровна:
- Надо уходить – медведей нам только не хватало.
- А как же альбом на слёт?
- Напишем в отчёте, что пещеру затопило.
Пофотографировались на прощание, свернули палатку, закопали мусор. Попрощались с бабушкой Лукерьей на фазенде, с Абузаром у реки.
- Спасибо за всё.
- Приходите ещё. И батареек прихватите.
Он не ответил, выбрался наверх, лёг на живот и долго отдыхал, дыша, как паровоз. Потом поднялся.
- Пойдём рубать.
- Канат отвяжем?
- Пусть висит.
Поели. Я сгорал от нетерпения.
- Ну, что там? Пещеру видел?
- Видел. Туда течёт вода.
- Течёт вода? А где же вытекает?
Толян не знал. Оскаровна пристала:
- Куда канат девали?
- Да ладно, принесём.
Но пока отдохнули, то, да сё – день к закату наклонился.
Оскаровна:
- Ну, что с канатом?
Толян:
- Ну, ладно, всё, идём.
Меня за руку тянет.
Я:
- Куда ты, на ночь глядя?
Он:
- Фонарик возьмём.
С трудом и риском пробрались к обрыву. Подняли канат. Задержались, любуясь красками заката. А тут и ночь.
- Слышишь? – Деньга спросил.
- Гольцы шумят.
- Нет, ты послушай, - он выключил фонарь.
Долго сидели, я ничего не слышал кроме шума воды.
- Пойдём.
- Да нет, сиди.
Рёв, вой, утробная икота исполинского чудища…. Что ещё? Из чёрной пасти обрыва донеслось.
- Ты слышал? – Деньга вцепился в мою руку.
- Пойдём отсюда.
Но прежде, чем мы поднялись, пронёсся звук – такой знакомый, такой понятный, но не объяснимый. Топот стада лошадей. Откуда? Здесь? Кругом леса и горы, внизу река. Где могут разогнаться они так? Куда и от кого скакать? Сплошная мистика!
- Пойдём отсюда, а то тронемся башкой. Наверное, газ какой-то поднимается сюда и крышу сносит.
Ребята сидели у костра, и потому как всё было обычно – гитара, песни, шутки, смех – мы поняли, что таинственные звуки сюда не достигли. Толик палец приложил к губам – молчок!
Утром в лагере переполох. Девчонки пошли в кустики малины, полюбоваться на зарю, и косолапого спугнули. Видели, как верхушки качались, слышали, как кусты трещали - решили, что медведь.
Оскаровна:
- Надо уходить – медведей нам только не хватало.
- А как же альбом на слёт?
- Напишем в отчёте, что пещеру затопило.
Пофотографировались на прощание, свернули палатку, закопали мусор. Попрощались с бабушкой Лукерьей на фазенде, с Абузаром у реки.
- Спасибо за всё.
- Приходите ещё. И батареек прихватите.
-
- Похожие темы
- Ответы
- Просмотры
- Последнее сообщение