Клуб любителей исторической прозы ⇐ Раскрутка

[Гость]

Тахор, разобравшись в ситуации, опустил под ноги Харке хвост. Досталось льву – огромная пасть, проникнув в пещеру, разыскала его, дрожащего в закутке, и…. съела.
Следующие два дня они путешествовали без приключений. А потом….
Это был мамонт, укушенный взбесившейся гиеной. Одинокий разъярённый гигант появился со стороны открытой степи. Он то и дело вырывал хоботом кусты и высоко подбрасывал их в воздух. Тахор, заметив необычное поведение волосатого гиганта, остановился. Голову повернул – побратим, слезь. Харка спустился по хвосту, прихватив с собой шкуру медведя.
Увидев Духа болот, бешенный мамонт поднял хобот и, пронзительно трубя, кинулся в атаку. Огромные бивни, выпуклый лоб, хобот и толстые ноги – всё сгодилось для поединка, всё пошло в дело. Иногда он даже лягался, как заправская лошадь.
Тахор по достоинству оценил противника – он кружил, уворачивался, готовя атаку, и, что удивительно, дрался молча. А бешенный беспрерывно трубил.
Ничего подобного в жизни своей Харка не видел. Казалось бы, преимущество на стороне Тахора: он лучше вооружён – зубы, шпоры, могучий хвост, но мамонт был бешенным и огромным. Пыль поднималась столбом от беспрерывного кружения. Минуты шли, а противники ещё не сошлись в контактном единоборстве. Впрочем, разок Духу Болот удалось запустить клыки в волосатый горб соперника, а бивень мамонта расцарапал ему шею.
Инициатива была у бешенного, но после нескольких неудачных атак, он устал, бока его круто вздымались – гиганту явно не хватало воздуха. Видимо, этого и ждал Тахор – атаковал и спровоцировал ответное нападение. Уставший мамонт промахнулся и проскочил мимо. Огромный хвост Духа Болот его догнал, ударил и опрокинул на бок. Тут же он совершил гигантский прыжок, обрушившись всей массой на поверженного противника. Шпоры пронзили его бока, а пасть сомкнулась на глотке. Мамонт дёрнулся, хищник упал, но уже победителем.
Три дня после этого он пировал, впрочем, Харка тоже наелся мяса …. бешеного великана.
Наступившее утро было на редкость тихим. Прозрачный воздух дрожал в лучах восходящего солнца. Сердце Харки заходилось истомой – он узнавал знакомые места. До пещеры у водопада оставалось два поворота реки.
Умываясь, Харка долго вглядывался в своё отражение – узнают ли?
День прошёл, а потом ночь. Бледная одинокая звезда мерцала в посеревшем небе, медленно угасая в свете наступающего дня. Харка не спал, он не спускал с неё глаз и, когда перестал её видеть, понял, что занимается утро. Последнее утро жизни изгоя.
От волнения озноб сотрясал его тело. Он вскочил, сделал несколько резких движений, чтобы согреться. Предутренняя мгла понемногу рассеивалась, лишь густой туман сплошной пеленой плыл над рекой.
- Ну, Тахор вперёд!
Явление Харки народу было заранее продумано.
Солнце уже поднялось высоко. Племя жило обычной жизнью – мужчины занимались трудом, женщины загорали на речке. И в этот момент пропавший беглец появился верхом на драконе. Впрочем, Харку могли и не узнать.
Берег содрогнулся от воплей – даже водопад на мгновение оглох. Поднялась невероятная суматоха – женщины, схватив малышей, обгоняя охотников, ринулись в пещеру. Мужчины, забыв о доблести и оружии, метались у водопада в поисках убежища и, толкаясь, скрывались в пещере.

[Гость]

В сердце приемника бушевала радость от этой картины, и лишь маленькая скребла тревога – как бы от страха не поумирали его будущие подданные.
Берег у пещеры опустел – только шум водопада и пение пташек в прибрежных кустах.
- Спокойно, Тахор, спокойно, - Харкал гладил шею побратима – сейчас нельзя торопиться, чтобы всё не испортить.
На лице его отразился душевный восторг, а чувства все разом обострились – остро и пряно, как после дождя, пахли травы и цветы, пахла вода и камыши, пахло дымом родного становища.
Тахор медленно, повинуясь руке, подошёл к пещере. Сунув голову в полукруг входа, рявкнул по знаку юноши, но в закрытом каменном помещении это был не рёв – это был какой-то адский рёв, от которого, показалось, закачались базальтовые стены и мелко-мелко задрожала земля.
Харка спрыгнул на землю, почесал нежно зверю влажную ноздрю и шепнул в ухо.
- Молодец! Ступай к воде. Дальше я с ними сам разберусь.
На белом своде играли блики – солнечные блики, отражённые рекой. Ни звука – тихо в пещере. Волнуясь, Харка сглотнул слюну, и сразу же вспомнилась Эола – такой, какую видел в последний раз. Он и раньше думал о ней, но как-то смутно, обрывками. Слишком много было приключений в пути, и это не давало сосредоточиться на мыслях о любимой. А сейчас, в двух шагах от неё, вдруг вспомнил. Как она? Может, ждёт уже появление ребёнка? Или, отрезав правую грудь, стала охотницей? Ещё вспомнил рассказы стариков в долгие зимние вечера – об удачной охоте, голоде или войне, об ужасных болезнях, косивших людей. Вот если бы Харке о себе рассказать….
А игры детей…. Он был большим любителем детских забав, которые затевали зимними вечерами. Для игры в «сову и ласточек» глаза «сове» завязывали полоской шкуры – она ведь не видит днём – а «ласточки» «порхали» вокруг неё, кричали, щипали – попробуй, поймай! Сколько визгу было в пещере! А сейчас тишина….
Они стояли, как изваяния – живые статуи самих себя – вдавливаясь в базальтовые стены, с глазами, распахнутыми от страха, со ртами, перекошенными от ужаса. Стояли и молча наблюдали за Харкой. А он небрежной походкой - босой, полуголый, безоружный - шёл к белой шкуре, трону Хранителя, у подножия толстопузого Бурунши. По пути поднял оброненный кем-то топор и замер на шкуре, разглядывая глиняное Божество. Истукан слепо взирал на него с пренебрежением – Харке показалось, что уголки его толстых губ вниз опустились.
Ну, что ж, извини!
Медный топор обрушился на глиняное божество. От удара рассыпался истукан на мелкие осколки, а между ними вдруг засверкали удивительные самоцветы – красные, желтые, синие, голубые….
И сразу пещера ожила. Кричали женщины, визжали дети. Охнули мужчины и завертели головами – чего-то их рукам не хватает. Харка, бросив топор в кучу глиняного хлама, сел на место Хранителя, скрестив ноги, и стал наблюдать.
- Уходи! Уходи, злой Дух! – кричали мужчины, подняв палицы.
- Уходи! – кричали женщины, а охотницы взяли луки.
Беглец решительно поднял руку:
- Слушайте меня, соплеменники! Я - Харка, приемник Хранителя.
Люди замерли от неожиданности, а внезапно явившийся беглец стал говорить:
- Люди Падающей Воды вы поклонялись кровожадному истукану. Плохо. Вы перессорились между собой и поедали детей. Очень плохо. Я хотел взойти на костёр, чтобы изменить обычаи племени. Духи подсказали мне, что людям пещеры необходимо новое Божество, и послали меня за ним – теперь он стоит у входа. Отныне вы будете поклоняться Духу Болот. Так сказал я. Хау!

[Гость]

Люди в оцепенении молчали. К шкуре подполз безногий Туол – коснувшись пальцем старого шрама на колене пришельца, он обернулся к толпе:
- Я узнаю его – это Харка!
- Харка, Харка…. – зашелестело в толпе.
Наконец гул голосов смолк. Медленно подошёл к белой шкуре Хранителя стрелочник Дул и остановился, внимательно рассматривая юношу.
- Страшный зверь, которого ты привёл – наше новое Божество? А кто у кого в услужении?
Харка проигнорировал его вопрос.
- Отныне в пещере новый порядок – все привилегии отменяются. Мясо для всех, шкуры для всех. Жить будем одной большой и дружной семьёй.
- Это как? – заворчал огромный охотник по прозвищу Зубр. – Кто-то будет надрываться, кто-то прохлаждаться, а добычу делим поровну.
Харка нахмурился.
- Не будет бездельников. Охотники добывают мясо, Дул делает стрелы для всех, Суконжи льёт им наконечники….
- А женщины?
- Женщины будут собирать ягоды и грибы, шить одежды, готовить еду и, конечно, рожать и воспитывать детей – за это их кормит племя. Без женщин и детей не будет людей. Добычу будем делить на всех. Так я сказал. Хау!
- А охотницы?
- Захотят быть женщинами, пусть рожают. Захотят охотницами, пусть стреляют.
Дул покачал головой.
- Расскажи нам Хранитель, как ты собираешься делить добычу.
- Сначала едят дети – они будущее племени, потом старики – они разум и опыт народа, потом женщины – самое главное наше богатство .…
- А обглоданные кости охотникам? – вставил слово ворчливый Зубр.
Харка покосился на него и сказал:
- Вы мужество и доблесть племени – вам ли драться из-за еды? Будьте удачливы на охоте. А если не повезёт, и сломаешь ты ногу, будешь подходить за пищей вместе со стариками, раньше охотников. Так будет теперь. Я сказал. Хау!
Вперёд вышла старая и мудрая Агла. Окинув Харку проницательным взглядом выцветших глаз спросила:
- Что скажет молодой Хранитель об отношениях мужчин и женщин?
Харка расправил грудь:
- Если мужчина оскорбит женщину словом, взглядом или жестом, он лишится уважения племени и будет получать еду самым последним.
- Хау! – воскликнули женщины хором.
- Если мужчина ударит женщину, он наденет женское платье и будет выполнять женскую работу, пока его не простит племя.
- Хау! – воскликнули женщины хором.
- Если мужчина искалечит женщину, ему отрежут детородный орган, чтобы такие слабаки больше не рождались в племени.
- Хау! – воскликнули женщины хором.
- Если мужчина убьёт женщину, он будет принесён в жертву.
- Мы признаём новое Божество! – закричали женщины со своих мест. – Хранитель мы тебе верим!
Агла подняла руку и, когда возгласы стихли, спросила:
- Как быть с пожирателями младенцев?
- Отныне это запрещено. Человек, посягнувший на чужую жизнь будет принесён в жертву.
Услышав недовольный ропот охотников, Харка нахмурил брови и добавил:
- Так я сказал. Хау!

[Гость]

- Так я сказал. Хау!
Агла продолжила допрос.
- Будут ли в пещере заводиться семьи?
Харка задумался. Семья – это счастье, семья – это дети, семья – это что-то отдельное от других: своё имущество, своя пища, свои законы….
- Нет. Семей в пещере не будет: вес мы – одна большая семья. Женщина вправе выбирать мужчину, от которого хочет иметь ребёнка. Мужчина вправе отвергнуть женщину, которая ему не нравится. Мужчина и женщина имеют право делить ложе сколько им хочется. Других обязанностей друг перед другом у них нет и не может быть. Женщина выкармливает своего ребёнка. Дети – достояние племени, их воспитывают наставники. Я так сказал. Хау!
Эти слова были встречены единодушным молчанием.
Думают, подумал Харка, размышляют – но будет так, как я сказал.
Подошла молодая женщина и поставила перед Харкой корзинку, сплетённую из ивовых веток – в ней что-то шевелилось.
- Хранитель, дай имя моему сыну.
Харка достал из корзинки голенького младенца, повертел, внимательно оглядел его со всех сторон и сказал:
- Он не плачет, а улыбается - я нарекаю его Анатом, что значит «умеющий ладить с людьми».
Младенец пытался схватить Харку за нос.
Долго молчавший Дул снова спросил:
- А сильно ли наше новое Божество? Сможет ли оно отгонять злых духов от пещеры?
- Вон там, разбитым на черепки, лежит последний злой дух, проникший в пещеру.
- Смотрите, смотрите какие сокровища! – маленький и сухой дубильщик шкур Бель, стоя на коленях, загребал ладонями самоцветы, перемешанные с глиняными черепками.
- Теперь это общее достояние, - сказал Харка. – Никто не вправе присваивать что-либо себе.
Агла воскликнула:
– Настал великий праздник - пещера вновь обрела Покровителя. Готовьте лучшую еду! Надевайте самые красивые одежды! Женщины, несите веселящий напиток. Настал день Великого Примирения!
В это время от входа в пещеру послышался возглас:
- Дух Болот купается в реке!
И все кинулись смотреть.
- Не стоит показываться ему на глаза, - громким голосом предупредил Харка, - пока я ему не сказал, что люди пещеры согласны жить по его законам.
И в подтверждение этих слов, от реки донёсся громоподобный рёв. Люди вновь шарахнулись по углам и щелям. Все молча ждали, что Харка скажет на этот раз. А он, не обращая на них внимания, вполголоса разговаривал с безногим Туолом – расспрашивал о новостях.
Дул прочистил горло.
- Люди Падаюшей Воды, - сказал он твёрдым голосом. – Пещере давно нужны мир и согласие. Бурунша ушёл, его образ повержен. Я за новое Божество!
И, положив ладонь на темя, в знак того, что говорил умом, стрелочник отошёл в сторону, уступая место другому. Но люди молчали и робели.
Тогда Дул снова сказал то ли в шутку, то ли всерьёз:
- Что тут думать – выбора нет: либо мы ему молимся, либо он нас съест.
Но людей и эта шутка не задела.
- Зверь ужасен, и он живой – как такого в Божество? – раздался одинокий голос.

[Гость]

Вперёд вышел Многорукий Лам.
- Люди Падающей Воды, - сказал он. – Харка привёл Духа Болот – мы это видим. Он будет нашим новым Божеством, а Харка его Хранителем – так говорит Лам, делающий горшки.
- Пусть Харка вернёт нам Буруншу! – снова раздался голос.
Лам в знак несогласия качнул головой, но остальные продолжали молчать.
- Люди Падаюшей Воды боятся, - продолжал гончар, - что Дух Болот вместо детей начнёт есть взрослых людей. Так думают люди пещеры?
- Лам сказал правильно! – подтвердили голоса. – Это чудовище потребует много жертв.
- Спросим Хранителя, что он нам скажет на это – продолжал Многорукий так же спокойно, как и раньше. – Потребует ли новое Божество в жертву охотников или женщин?
- Он уйдёт, - ответил Харка, - как только в пещере воцарится порядок. А молиться мы будем его истукану, который вылепит из глины Лам Многорукий.
- Вот видите, люди, Дух уйдёт, когда мы поменяем обычаи.
И не дожидаясь согласия остальных, Лам быстро подошёл к выходу из пещеры и прокричал:
- Дух Болот, слушай людей Падающей Воды. Отныне мы будем жить по-новому – все будут трудиться на благо племени. Мужчины и женщины больше не враждуют, и дети наши не будут голодными. Того, кто нарушит эти законы мы отдадим тебе, Дух Болот.
С реки донёсся рёв Тахора.
- Правильно я сказал, люди пещеры? – спросил Лам, повернувшись к народу.
Под сводом прокатился одобрительный гул. Но старая и мудрая Агла спросила:
- Жертвы себе часто ли будет требовать новое Божество?
Ропот в пещере подтвердил, что людей очень заботит этот вопрос.
- Хранитель, скажи.
Харка поднял руку в знак того, что будет говорить.
- В жертву мы будем приносить только того, кто нарушит новый обычай.
Вздох облегчения прокатился по толпе – каждый был уверен, что не достанется Духу.
- Чем же питаться будет наше новое Божество?
- Тем, чем питался – он уйдёт на болото.
- Зачем нам толстый урод с выпученными глазами? – говорил Бель, меж черепков отыскивая самоцветы. – Я принимаю новую веру.
- Женщины племени, - снова сказала мудрая Агла. – Согласны ли вы поменять веру?
Гул одобрения пронёсся в пещере.
- Несите сюда самые роскошные одежды, сшитые для мужчины.
Женщины принесли одежду – самую лучшую и нарядную – одежду Хранителя. Скинув походные лохмотья, Харка облачился в штаны и куртку из кожи оленя, расшитые разноцветным мехом. На ноги сапоги из волчьих шкур, на плечи плащ из шкуры пятнистого леопарда.
- Встань, Хранитель, - торжественно произнесла Агла. – Женщины племени клянутся в своей преданности тебе и новым обычаям.
Мудрейшая попыталась поднять над головой юноши головной убор Хранителя пещеры – пандану из белоснежных перьев лебедя – но Харка был слишком высок для неё. Тогда он опустился на колени. Агла надела головной убор на его чело и сказала:
- Облекаем тебя властью над племенем.
Сердце Харки упало в пропасть, а на глазах выступили слёзы – сбылись самые смелые мечты изгоя. Но ни одним движением он не выдал своих чувств – он теперь Хранитель пещеры.
Агла ещё сказала:

[Гость]

- Теперь в пещере будет порядок. Прекрасные охотницы, бросайте свои луки и вооружайтесь иглами для шитья, становитесь ласковыми женщинами и заботливыми матерями. Мужественные охотники, не обижайтесь, что новые обычаи потеснили вас у костра. Помните – вы слава, доблесть, сила племени – вам ли хмуриться из-за куска. Благородство ваше воздастся старицей нежностью женщин и любовью детей. Слава новому Божеству! Слава его Хранителю!
И под сводом пещеры прозвучало дружно:
- Слава! Слава! Слава!
В благородном порыве несколько молодых охотников подскочили к Харке, подняли его на белой шкуре бизона и пронесли по пещере.
- Хранитель, открывай праздник!
И Харка поднял руку.
- Готова ли у вас еда? А веселящий напиток? Готовьте – празднику быть!
- А как же наше новое Божество? Оно ведь не даст нам покинуть пещеру.
- Сейчас он уйдёт.
Хранитель в роскошной одежде с перьями на голове, покинув пещеру, отправился к реке. Искупавшись, Тахор блаженствовал на песке. Харка опустился на камень.
- Настало время, - сказал Хранитель пещеры, - с тобой расстаться.
Дух Болот вздрогнул и поднял голову.
- Ты не можешь со мной остаться – всему племени не прокормить такого большого зверя, но мы будем на тебя молиться и вспоминать с благодарностью о том, как пришёл Дух Болот к людям и навёл у них порядок.
Помолчав, Харка грустно продолжил:
- Пройдёт время - ты умрёшь, я уйду в Долину Вечной Охоты. Меня забудут, а тебя вечно, пока горит в пещере огонь помнить и чтить люди будут. А теперь иди, в пещере начинается праздник….
Харка прильнул к мокрой шее Тахора, а потом то ли слёзу отёр со щеки, то ли каплю воды.
- Иди, - махнул рукой.
Дух Болот поднялся с песка, оглушил окрестности громоподобным рёвом и пошагал исполинскими ногами в сторону высокого солнца, в страну туманных болот. Из пещеры высыпали люди – они смеялись, они плясали, они махали руками вслед уходящему Божеству.
Если бы жив был ушедший Хранитель, он мог рассказать историю этих зверей, когда-то населявших всю землю, а потом разом пропавших. Но это было давно, когда на Земле не было ещё самых далёких предков Харки. Да, Хранитель знал многое – Хранителю много надо знать.
Харка думал об этом, провожая побратима взглядом. Наверное, лучше было бы с ним расстаться ночью, чтобы никто ничего не видел. Но люди в пещере хотят праздника, а какой же праздник с чудовищем на берегу. За его лояльность к своим соплеменникам Харка поручиться не мог, а значит не мог поступить иначе. Теперь он Хранитель, и прежде всего должен думать о спокойствии и безопасности людей, доверивших ему власть над собой.
Хрустнул песок под лёгкой походкой.
- Здравствуй, Хранитель. Краска обречённого потемнела на твоей груди, но всё же видна.
- Здравствуй, Эола. А на твоей? – спокойно спросил молодой Хранитель подошедшую девушку.
- И на моей видна, - она обнажила левую грудь, на которой виднелась полоса матового цвета.
- Ну, значит, ты обречена навеки быть со мной.
- Ты же запретил свадьбы в пещере.

[Гость]

- Будешь матерью моих детей.
- А мне бы хотелось хвастаться перед женщинами твоими подарками, твоим вниманием. Я была бы хорошей женой. Тебе никогда не пришлось кричать на меня. А ещё я рожала бы сыновей, похожих на тебя. Все женщины племени завидовали бы мне….
- Зависть плохая черта.
- Ты изменился, стал недоступен. Харка, ты, наверное, меня разлюбил?
А Харка думал – отпустив Тахора, он остался один на один с племенем, где ещё не забыли прежние обычаи - кто-то быть может, захочет вернуть Буруншу.
В это время девушка продолжала:
- Я никого не любила, кроме тебя, и никого другого не полюблю.
Модой Хранитель молчал, и вдруг почувствовал, что Эола что-то положила ему в руку. Это было то самое золотое кольцо с изумрудом, которое он подарил ей.
- Что это?
- Хранитель не любит Эолу, - сказала девушка и пошла.
- Глупая, стой! Возьми мой подарок.
Девушка побежала:
- Харка не любит Эолу!
Харка с досадой смотрел ей вслед – бегать Хранителю за девчонкой совсем не пристало. Да, он мечтал жениться на ней, но после решил, что семьи в пещере – это раздоры в племени. Нужно жить одной большой и дружной семьёй, где всё общее, где все равные. А зависть порождает раздор.
Он посмотрел на юг, где за поворотом реки возвышалась голова громадного зверя.
- Прощай, Тахор! Прощай, Дух Болот! – шепнул он ему вслед и подумал, что умел он договариваться с животными – как это будет с людьми?
По его щекам текли слёзы.
Перед входом в пещеру разложили костёр. Люди снимали амулеты с шеи и бросали в него.
- Бурунши больше нет! У людей Падающей Воды теперь новый Покровитель! Это великий Дух Болот!
К камню, на котором сидел молодой Хранитель, подошёл плавильщик Суконжи.
- Рад за тебя, что вернулся живой. Рад, что в пещере будет порядок. Грусть моя о моём звере. Скажи, Хранитель, ты не встречал в скитаньях своих рысь мою Глаю? Я отправил её по твоим следам с поручением найти и помочь….
- Нет не встречал. А кто вслед за мной отправил охотников и охотниц?
- Охотниц не знаю. Охотники вызвались сами.
- Так вот, все они в пути погибли. Последним я видел Дипа, укушенного змеёй.
- Главное, что ты живой – Суконжи похлопал Хранителя по плечу, горестно вздохнул и побрёл прочь.
Между тем солнце медленно катилось к закату. Неужели прошёл день и теперь вечер? Так быстро! Затмевая заходящее солнце, перед пещерой горел костёр. И плясали люди….
Танцующей походкой подошла Агда.
- Ты правильно рассудил – женщина должна выбирать мужчину. Какой ты красивый! Сегодня ты мой.
В свою ладонь она взяла ладонь молодого Хранителя и потянула за собой.
Берегом им навстречу брела охотница Гния, едва переставляя ноги. Вид её был ужасен – одежда в клочьях, тело в укусах, царапинах и кровоподтёках. Только глаза горели неустрашимой решимостью.
- Харка, стой! Я всё-таки тебя нашла!
И прежде, чем кто-нибудь успел сказать хоть слово, две стрелы просвистели – Харка упал. На крики Агды сбежались люди. Молча смотрели на неподвижное тело молодого Хранителя, объятые недоумением и страхом – как это случилось? что теперь будет?
Только стрелочник Дул философски заметил:
- Где не справился мужской ум, там брешь пробила женская глупость.

[Гость]

Арка небес

Некоторые видят все таким, какое оно есть на самом деле,
и спрашивают, почему оно такое.
Другим грезится то, чего нет, и не может быть,
но они вопросов не задают.
/Д. Б. Шоу/

1

Опять дорога, опять в пути... Что ж... может быть именной этой дороге суждено вывести к уготованному именно мне жизненному пути. А если нет…? В мире еще много дорог, готовых вести дальше, если сердце снова позовет в путь....
Меня зовут Анатолий. Анатолий Агарков. Слышали про такого?
Наверное, нет – я стараюсь не говорить громко. Фактически, вообще издаю мало шума: я – тихий человек. Когда говорю, меня переспрашивают. Когда смеюсь, никто не скажет, что оглушительно. Когда плачу, чувствую слезы на лице, но не издаю звуков.
Вот я такой – привыкайте: разговор будет долгим.
Я собирался в пещеру Титичных гор – и вот я здесь.
Найдя вход, был вынужден ползти на карачках до известного грота, где закончилось мое второе путешествие к этим горам и началось удивительное в страну, поцелованную временем. И вот он (грот) – внушительная почти круглая пещера с высоким сводом. С облегчением встал на ноги. Запахи прошлогоднего лета коснулись ноздрей – зеленой листвы, цветов и дождя. Когда-то здесь жили древние люди, и эхо шагов настораживало даже пугало, как отголосок былых времен.
Я обыскал каждый дюйм подземного помещения: весь пол закован в лед, с потолка свисают сосульки – ни намека на клад Пугачева.
Так и сказал ему (гроту), душевно страдая:
- Здесь нет никакого клада!
Однако мне не хотелось проигрывать. Несколько раз обошел по периметру, щупая стены и недоумевая, что же мне искать, что нащупывать – люк? потайной ход? нацарапанный знак?
Думай, чекист - приказал себе.
Медленно передвигаясь по ледяному полу, вел рукой по основанию стены, ища хоть какой-то символ, хоть малейший намек на то, что делать дальше. Боковым зрением заметил какое-то движение подо льдом, но проигнорировал его. Потом вернулся, нагнулся и стал изучать, подсвечивая фонариком. Не сразу, но понял – это пузырьки воздуха стремительно пролетают в потоке под прозрачным льдом. И куда они исчезают?
- Природа не будет так глупа, чтобы разместить дверь к своему драгоценному королевству на поверхности, - сделал открытие и озвучил себе.
Природа могла быть довольна своим мастерством: понял – вот он, заветный вход, и нежелание лезть под лед пробрало до самых костей. Но для чего-то же взял с собой заступ. Перед тем как пустить его в дело, тщательно изучил толщину льда, как будто он был одним из архитектурных элементов пещерной конструкции.
Я был на границе миров. Интуиция с прежним опытом подсказывали – поток вышвырнет меня в иную реальность. Но все же - где именно? На каком обороте витка земной истории? Как угадать?
Страшно? До жути. Даже холода не чувствую.
Снял с себя всю одежду, сел на кромку льда, опустив ноги в прорубь.
Чувствую стремительный поток воды, уносящийся под стену.
Это же верная смерть – куда лезешь ты, шизофреник?

[Гость]

Желудок свело от страха, сердце ныло нехорошим предчувствием, и я готов был захныкать от мысли, что мне все же придется это сделать. И остановиться уже не могу – давно отдал себя на волю случая.
- Господи, вразуми безумца! – крикнул и, оттолкнувшись, скользнул в полынью.
В одно мгновение меня затянуло в туннель, пронесло водоворотами, помяло и поцарапало о стены. Был момент, когда грудь начало жечь от недостатка воздуха, а перед глазами вдруг заплясала засасывающая чернота. Но тут солнце блеснуло – я хватил воздуха ртом и ухнул с вершины в пучину… спиной – да так больно!
Даже теперь неприятно вспоминать мои тогдашние впечатления.
После стремительного тоннеля и шумного водопада стихия вдруг успокоилась - пещера пропала, надо мной было небо, а вокруг вода. Теперь движение ее было медленным и торжественным, даже немного жутковатым в своем величии. Меня несло по реке, как… ну, что там, в проруби плавает?
Вся ширь ее открылась перед взором – чистая быстрина, бело-зеленый заберег кувшинок, камыши, осока, дальше лес. Безлюдным показался новый мир.
Некоторое время, пока выбирался со стремнины, мотало во все стороны, словно лодку, попавшую в бурю. Ближе к берегу течение почти незаметно, но стебли кувшинок хватали как чьи-то руки, тянули вглубь. Приходилось часто нырять, ибо сил не хватало протиснуться между огромных листьев.
В стене камышей открылся широкий проход к берегу.
- Туда, - шепнул себе прокусанными губами.
Нырнул и в полусумраке воды увидел змею перед лицом – черную с зеленоватым отливом треугольной головы. Она, даже не шелохнувшись, продолжала пристально смотреть мне в глаза. А ужалит – подумалось – за беззащитные гениталии….
Разъяренный, смущенный, испуганный рванул на поверхность и вытащил на себе целый клубок водорослей. Конвульсивно дергаясь всем телом, пытался избавиться от них, но тщетно – бился, бился, пока не понял, что угодил в сеть. Еще были силы – пытался вывернуться из нее, пытался порвать и ничего не хотел думать о том, что у реки есть дно.
Должно быть, страх лишил разума.
Устал – затих. Где вы, пиявки? Кушайте меня на здоровье, пока кровь горяча.
- Смотрите-ка!
Я поднял голову над водой. На берегу, как пень одинокий, торчал человек. Он был в подбитом мехом плаще – не современном, с рукавами, а как бурка у Чапая – и держал в руке копье наконечником в мою сторону.
- Чуда-юда какая-то…. Эй, подите сюда!
Сквозь водоросли, облепившие лицо, различил грубоватый и глуповатый лик, заросший густой черной бородой. Волосы у человека были чуть светлее и заметно – пострижены. На поясе висел длинный кинжал. Средневековый рыбак?
Тем временем, приблизились и другие.
- Чего тут у тебя? – раздался хриплый бас. – Эй, смотри, водяной никак запутался в сетях!
Голоса, смешки…. Всего их трое было – столпившихся на берегу. Они были похожи на медведей – бородатые, в меховых плащах.
- Может, Падающей Водой принесло?
Наступило молчание.
- Ты прав – пойди, распутай его.
На лице того, к кому обращались, появилась почти блаженная улыбка:
- Не ты ли хвастал, что храбрейший из храбрых?
Ответом было лишь недовольно ворчание, но, тем не менее, храбрейший из храбрых воткнул в землю копье, вошел в воду и сделал несколько шагов в мою сторону.
- Эй, - оглянулся он на товарищей. – Я достану, моим будет.
- Твоим, если за сеть заплатишь.

[Гость]

Я к тому времени утвердился ногами на дне, но выпрямиться сеть не давала – дрожал скрюченный то ли от страха, то ли от холода. От людей ждал помощи – боялся гадюки. И увидел гнездо в кусте камыша – белые яйца, похожие на речную гальку. Вряд ли гадюки кладутся здесь, но охотиться могут. И тут же заметил возле куста отблеск змеиной чешуи в солнечных лучах. Вот тогда я опять испугался. Мне показалось, что она способна плеваться ядовитой слюной, и потихонечку завыл от страха и беспомощности. Кроме того, чувствовал боль и ломоту во всем теле: проскочить в потоке узкий горный тоннель, шлепнуться с верхотуры, запутаться в рыболовецкой сети – все эти действия имели последствия.
Мало-помалу спасатель ко мне приближался. Вот вода достигла его колен – он снял плащ, свернул и бросил на берег. Вытащил кинжал из ножен – широким лезвием скорее похожий на нож мясника.
- Сеть придется резать, - хрипло крикнул он.
Хозяин ее на берегу промолчал – лишь плотнее запахнул полы плаща.
- Если водяной, я его прикончу, - он уже был в двух шагах от меня и, конечно же, разглядел, что никакой я не водяной.
Потом нахмурился и попятился:
- Это… у него гадюка на голове.
А ведь я даже не почувствовал, как она туда забралась. Впрочем, там целая куча водорослей. И еще на плечах. А руки спутаны. И ноги тоже.
Гадюка, свернувшись кольцом, шипела, не замолкая ни на секунду – пойди, мол, прочь, плохой человек, это моя добыча. Из открытой пасти торчали два зуба, с которых сочился яд.
- Не сомневаюсь, что ты струсил, а гадюку придумал, - донеслось с берега.
- Кто мешает подойти посмотреть? - спасатель язвительно улыбнулся, но скорее мне – не змее же.
- Водяной со змеей – хороший улов. Если сварить их разом в котле, уха будет или похлебка?
- Я ее камнем убью, - сказал третий и, правда, нашел булыгу на берегу.
- Ты – меткий, известно, но как убьешь змею, не убив водяного?
- А ты собираешься варить его живым?
- Конечно.
Глаза рыбаков насмешливы – они уже втроем возле меня.
А мне остается бояться и психовать.
- Подразни ее копьем, - предлагает один.
- Если она нырнет, то вынырнет где – неизвестно. Может, в заднице у тебя.
- В воде с ней не справиться, – согласились товарищи. – Надо тащить сеть на берег.
Некоторое время они возились со снастью – отвязали концы от камышей, затянули к берегу, сузив до размеров невода. Я уже перестал скулить, но боялся не только змеи, но и траления, в ходе которого мог быть успешно утоплен.
И таки кувыркнули ногами вверх, и протащили мордой через грязь и песок. Но, слава Всевышнему - я не только не захлебнулся, но даже услышал что-то вроде извинений.
- Мы сделали все, чтобы этого не было.
Шаг за шагом исследуя сеть, рыболовы искали змею. Приободрились, не найдя.
- Мужики! – воскликнул один. – А это же не водяной.
Он протянул руку, указывая на меня. Остальные закивали в знак согласия.
- Мужики! – заговорил он снова, набрав в легкие побольше воздуха. – Давайте не будем его делить, пусть будет общим рабом.
Другой ткнул копьем в клубок водорослей у меня на голове.
- Сначала надо посмотреть – нет ли под ним змеи.