Клуб любителей исторической прозы ⇐ Раскрутка

[Гость]

- Если бы мы были на том склоне, то можно было пойти по нему и прийти к водопаду. Как думаешь?
- Я думаю, нам нужен Харка, - мрачно сверкнул глазами Дип.
- Так-то оно так, - отстаивал свою мысль Зат. – Но надо понять, куда он идёт и где может находиться.
- Давай уже не будем гадать, а будем искать!
Охотники двинулись дальше. Мрачные воспоминания совсем испортили настроение Дипу. Вот у такого же ручья в ивовых зарослях они попали в засаду.
- Зат, берегись! – крикнул Зам.
Но было поздно – просвистел увесистый булыжник и расколол охотнику голову. Зат, обливаясь кровью, упал. Дип наугад метнул дротик в кусты. Из них безмолвно выскочили незнакомые люди, и палицы скрестились.
- Черноногие! – крикнул Зат, заметив на них высокую меховую обувь.
Дип сбил одного, обрушился на другого. Перед ним уже не осталось противников, и он решил завладеть трофеем. Достав медный нож, он склонился над поверженным, намереваясь отсечь ему голову. На миг заглянул в умоляющие глаза…. И в этот момент два копья с каменными наконечниками пронзили тело Зама.
Потом они бежали, так как противников оказалось намного больше….
Ночь прошла спокойно. Юноша открыл глаза с первым лучом солнца. Какое-то время лежал, слушая птичье приветствие нарождающемуся дню. Потом вспомнил о том, что ему сегодня предстоит - мысли о возможной встрече с людьми родного племени разволновали его, и он бесшумно встал.
У входа в пещеру лежал маленький пятнистый оленёнок, подтянув под своё тельце все четыре ножки. Он пугливо озирался по сторонам и вздрогнул, когда юноша прикоснулся к его холке. Может быть, он сам забрёл сюда, может быть, мать оставила его у входа с надеждой, что дым костра и запах человека, отпугнут врагов, преследовавших её по пятам.
Взяв его на руки, Харка заметил, что одна ножка кровоточила – шкура на ней была повреждена то ли от укуса, то ли от удара обо что-то острое. Юноша сходил на берег озера и срезал каменным ножом длинную полоску коры ивы. Перевязал рану – так делали люди пещеры, ибо сок этого дерева останавливает кровотечение, обеззараживает место поражения и снимает боль. Вскоре нечаянный гость с хрустом жевал семена злаков с его ладони.
Это несчастное безобидное существо внесло коррективы в Харкины планы. Подумал он – это судьба, и отложил поход вокруг озера до выздоровления оленёнка.
Той же ночью у входа в пещеру раздался отвратительный хохот гиены – мерзкая зверюга требовала у человека отдать её добычу. Мать-олениха увела хищницу за собой, подразнила, а потом скрылась. Но гиена, вернувшись по следу, нашла, где прячется её раненый детёныш.
Её визит привёл Харку в бешенство. Как осмелилась эта вонючая тварь ступить на порог его пещеры? Она собирался запустить в неё головнёй из костра, но остудил свой гнев. У этого хищника были сильные челюсти, которые могли запросто перекусить ногу лошади, и отвратительный характер – обиды она могла не простить.
Харка поднялся и шагнул навстречу. Глядя в жёлтые в свете костра глаза гиены, сказал:
- Я не отдам тебе детёныша пятнистых оленей. Уходи прочь! Если ты попытаешься отнять его силой, я подпалю тебе усы. Огонь – друг Харки, ты его боишься. Уходи! Если не поняла, я повторю эти слова на твоём языке.
Харка оскалил зубы и зарычал, а потом разразился хохотом, в точности подражающим отвратительному лаю гиены. Хищница отступила в темноту, а юноша вернулся к костру – способность владеть собой, вот что красит человека.
Охотницы вялили у костра мясо добытой лошади.

[Гость]

- Я всё думаю, какие теперь у нас будут законы, - сказала Гиля, бросив ветку в костёр. Искры вместе с дымом взвились вверх и растворились в ночном небе. – Как мы станем жить без Бурунши?
- Что-нибудь придумаем, - философски заметила Гния.
- А если Харка так и не найдётся, - спросила молоденькая Гайша. – мы вернёмся в пещеру?
- Если очень хочешь, можешь возвращаться прямо сейчас, - жёстко сказала Гния. – А я хочу оказаться там только уверенная в надёжном будущем.
- Наверное, у нас будут семьи, как у всех народов, населяющих подлунный мир, - мечтательно сказала Гиля и покосилась на бугорок под накидкой единственной груди. – Я хотела бы иметь своего мужчину. Я хотела бы его любить, и чтобы он был заботливым ко мне.
- Не знаю…. Наверное, так и будет, – отозвалась Гния.
Гиля вдруг с неожиданной злостью стала вращать вертел над огнём с тремя кусками мяса:
- Ради чего мы живём? Ради чего мы преследуем Харку? Что вообще нам нужно от жизни?
Гния покосилась на неё:
- Родить ребёнка, выкормить его, а после смотреть и радоваться, как он становится удачливым охотником или красивой девушкой.
- И для этого нужны мужчины?
- Для этого нам нужны семьи.
- Нет, жизнь не может быть такой простой. Наверняка в ней есть и какой-то иной смысл, иное значение, – усомнилась Гиля.
- Если ты его найдёшь, не забудь рассказать об этом мне. Хорошо? – зевнула Гния….
Утром Харка вместе с оленёнком, который ковылял на трёх ногах, спустились к озеру. Долго всматривался юноша в своё отражение. Да, он не похож на мужчин племени Падающей Воды – лоб высок, глаза голубые и волосы цвета созревших каштанов. От кого это у него? Конечно, тут есть над чем поразмыслить.
Харка вошёл в воду по пояс, окунулся и размашисто поплыл. Свобода движений в водной стихии доставляла ему удовольствие. Он не помнил, как выучился плавать и даже думал, что умел это всегда. Вскоре дно резко ушло вниз, а вода стала холоднее, и цвет её насыщенным. Юноша перевернулся на спину, раскинув руки, лежал недвижно, глядя на плывущие по небу облака. Память его пробуждалась – он здесь уже был когда-то, он всё узнавал, он вернулся на Родину.
На сушу выбрался усталым, но освежившимся – плюхнулся в прибрежный песок. Оленёнок рядом прилёг и доверчиво положил свою голову на его живот. Атласная шёрстка животного мягко вибрировала под ладонью человека. Блики солнца, отражённые водой, скользили по скалам и листве деревьев. Чайки, крича надсадно, то зависали на одном месте, трепеща крылами, то пикировали вниз за добычей, то садились на воду, расправляться с пойманной рыбой. Харка, вникая в их крики, испытывал неземные ощущения. Ему казалось, что он когда-то здесь был, всё это видел и слышал, и теперь, спустя восемнадцать лет, вернулся сюда, на землю предков.
Только теперь Харка понял, почему он не взошёл на костёр вопреки принятому решению – внутри его жило чувство более сильное, чем объявленное желание умереть. Нет, не страх обратил его в бегство – в нём поборола любовь к жизни.
Харка с нетерпением ждал того дня, когда поправится его подопечный.

[Гость]

И этот день настал. Человек и чуть прихрамывающий оленёнок тронулись в путь по берегу озера. Прибрежные сосны и лиственницы по сравнению с лиственными деревьями казались просто гигантами. Между ними малина, шиповник и вишня росли в изобилии. Путь не грозился быть трудным, но в одном месте дорогу преградила неширокая река, впадающая в озеро. Из быстро текущей воды торчали камни, что говорило о небольшой глубине. Харка поднялся немного вверх по течению, глядя на стремнину. Выбрав место, которое показалось ему самым мелким, взял пятнистого спутника на руки и, стараясь держать его повыше, вошёл в воду. Камни были очень скользкими, а течение грозило в любую минуту сбить его с ног. На середине протоки вода доходила ему до пояса, а потом дно резко пошло вниз, и Харка погрузился с головой. Оленёнок вырвался – или человек отпустил его, спасая свою жизнь? – маленькое тельце подхватило течение. Юноша поплыл и в следующую минуту выбрался на берег. Оленёнок, барахтающийся в воде, скрылся за поворотом реки. Харка помчался за ним, перепрыгивая через камни и бурелом. В одном месте ему пришлось преодолеть выбеленные ветром и солнцем скелет зубра, и длинный рог черепа царапнул ему бедро - Харка захромал.
Он остановился, когда увидел оленёнка, выбирающегося из реки на противоположный песчаный берег. Харка перевёл дух. Прихрамывая, подошёл к самой кромке воды. Он умел и любил плавать, но сейчас подумал, как хорошо сразу бы оказаться на том берегу. Минутное размышление стоило жизни его маленькому приёмышу – откуда-то налетел орёл, схватил оленёнка когтями и взмыл вверх. Харка настолько был занят своими мыслями, что не сразу сообразил, что произошло. Он крикнул стервятнику:
- Стой! Что ты делаешь, клювастый?
Но тот, не обращая внимания на человека, поднялся с добычей на скалу, одиноким шпилем, как перст человека, торчащую неподалёку. Душа Харки наполнилась гневом. Как посмел птичий царь напасть на малыша, находящегося под его защитой? Охваченный негодованием полез на скалу и едва не сорвался с большой высоты. Тут он задумался….
Зачем сюда рвётся? Несчастному оленёнку уже не помочь. Наказать орла? А у него, наверное, там гнездо и птенцы. Он им принёс добычу, так что….
Думая об этом, Харка упрямо лез вверх, осторожно выбирая щели для рук и уступы для ног. Он горный житель – сейчас всем докажет, что скалолазание ему нипочём! Ещё немного напряжений и усилий - он у вершины. Здесь на площадке под уступом в виде изогнутого клюва чета орлов свила гнездо.
Харка припал к скале, наблюдая из-за её выступа, как орлица кормит двух пушистых птенцов, отрывая могучим клювом мясо от…. Харка застонал от боли в душе и жалости к тому, кого ещё недавно держали его руки. А потом закрыл глаза, чтобы сдержать свои чувства. Надо было признать, что в мире, несмотря ни на что, остались сосуществовать дичь и охотники.
Орлы, обладающие острым зрением, не могут похвастаться тонким слухом. Когда человек открыл глаза, ничто не изменилось - птенцы махали неоперившимися крыльями, требуя еды, мать их кормила, орёл сидел поодаль, прикрыв зоркие глаза тонкими плёнками. Стон Харки не был услышан птицами.
Ветер дул, холодя потную спину, дул в сторону гнезда, но орлы не обладают острым нюхом, чтобы учуять его запах. Длинная непослушная прядь, колышась, лезла в глаза. Ныло оцарапанное бедро, хотя кровь на нём запеклась. Впрочем, скалолаз не обращал внимания на эти неудобства – во все глаза смотрел на орлиное семейство, не зная, как поступить, на что решиться….
За перевалом глазам охотников предстало горное озеро, безбрежное, как море.
Они провели в выжженных степях так много времени, что забыли о том, как прекрасны могут быть свежая зелень и прохлада воды. Озеро завораживало, манило блеском. Забыв усталость, они поспешили к берегу. Прежде всего им захотелось утолить жажду. Затем сбросили с себя шкуры, заменяющие им одежды, и забрались в воду. Прохлада охватила их тела. Охотники смыли степную грязь и пыль, въевшуюся в поры.
Потом они увидели провал у подножия горы. Возможно это пещера, решили они, и захотели разведать. Но прежде надо было обсохнуть и согреться – для этого они легли на прибрежные тёплые камни. Внимание их привлекли птицы, порхавшие в кустах, прыгавшие с ветки на ветку, что-то поклёвывая.

[Гость]

Да это же малина! - обрадовались охотники. Птицы ответили на их появление дружным хлопаньем крыльев. В жизни они никогда не видели таких крупных ягод. Суровые мужчины, как малые дети, набросились на сладкие дары природы, срывая их обеими руками и уплетая за обе щёки.
Но малина не только не насытила их, но, напротив, вызвала острое чувство голода. Им захотелось съесть что-нибудь более существенное. В поисках добычи обшарили побережье и ближайшие заросли. Опытный взгляд охотника заметил след косули. О том, что он свежий подсказал запах. Раздвинув кусты, Дип заметил и их обладателя, притаившегося на полянке в высокой траве. Приготовив к броску копьё, он кинулся к добыче. Прежде, чем стрелой метнуться прочь, животному надо было вскочить на ноги, а враг уже рядом, и в руках у него копьё….
С добычей на плечах охотники поднялись к пещере, и здесь их чуткое обоняние уловило запах Харки….
Насмотревшись на семейную идиллию пернатых, Харка решил - надо спускаться. Но как это сделать? Где те выступы и трещины в скале, что находили его конечности, толкая и подтягивая вверх тело? Отсюда не видать. Глядя вниз, скалолаз обозревал вертикальную стену, на которой даже глазу не за что было зацепиться. Чувство близкое к панике закралось в его душу. Он не подумал, как будет спускаться вниз, карабкаясь на эту скалу. Чаще всего люди оказываются в безвыходном положении именно из-за непродуманных заранее мелочей. Попробовать, авось повезёт? Нет, надо реально смотреть на вещи - Харка сам загнал себя в тупик, из которого выхода нет.
Нет, если думать разумом. А если поискать решение проблемы другим путём? Иногда в экстремальных ситуациях возникают состояние и действия, неподвластные уму – тогда, говорят, на помощь приходит иррациональное начало человеческой души, осознать и объяснить которое он потом не может. Харка шагнул на площадку к орлиному гнезду….
Общение с животными стало для бывшего приемника Хранителя пещеры чем-то привычным. Это был выразительный язык жестов, поз и мимики, к которым прибавлялся звук – Харка обращался вслух к тому, кто был напротив, причем не только на своём языке. Он мог произносить множество самых разных звуков, меняя интонацию, но именно тех, которые понятны зверю. Харка умел рычать по-львиному, выть волком, тявкать по-лисьи, свистеть, копируя пение самых разных птиц, но он не пытался подражать голосам животных, он ими говорил, а мыслил по-человечьи, вызывая у них уважение. Словарь его общения с животным миром стремительно рос день ото дня. Он научился определять с одного взгляда, в каком состоянии находится его визави – счастлив он или нет, исполнен довольства и покоя или раздражён, рассержен, готов на агрессию….
Вспугнутые внезапным появлением человека у неприступного гнезда, орлы стремительно взмыли в небо. Вернее, прыгнули вниз и расправили могучие крылья. В следующую минуту они уже кружились над скалой, оценивая происходящее. Птенцы прижались друг к другу и втянули свои желтоклювые головки. Харка подумал, ситуация, в которую он попал, вряд ли располагает орлов к диалогу. Но надо пробовать.
Главное – не спешить, не раздражать попусту птиц, сам себе сказал Харка, надо лечь и расслабиться.
Он прилёг рядом с гнездом, опершись на локоть, и принялся смотреть на птенцов, не обращая внимания на их родителей. Протянул к малышам руку и тихонько потрогал клювики пальцем. Один попытался его ущипнуть. Харка улыбнулся. Птенцы были ещё малы, чтобы разобраться в путанице необъяснимых явлений, и просто пропускали их мимо, ограничиваясь лишь тем, что видят и слышат. А Харка думал - он лежал рядом с ними и в его сознании блуждали какие-то неясные, неопределённые мысли и чувства. Странно мучительными они были для него, ибо в тот момент, когда должно было родиться решение проблемы, они вдруг рассыпались и исчезали. Потом они снова появлялись, но всё такими же неясными и неопределёнными, и снова вдруг спутывались и исчезали. И снова, и снова…. Все они вертелись вокруг чего-то совсем нового для него, ещё неосознанного. Одно только было понятным и ясным – на этой скале или под ней не заканчивается его жизнь. У проблемы, он чувствовал, есть решение – но где же оно, где?

[Гость]

…. Они шли гуськом, друг за другом. Шаги их были неслышны, а тела блестели потом в лучах солнца. Берег озера перешёл в высокую равнину. Местами чернели леса меж широких лугов, которые от ковыля были пушисто-матовые, как мех. Скалы и камни рассыпались, как зубы дракона, поросшие снизу мхом и травою. Их голые верхушки щерились на голубое безоблачное небо.
Увидев меж ними мелькнувшую тень, охотницы прибавили шагу, потом побежали. Это был горный козёл.
- Мы – женщины-бродяги, - с хрипотцой и тоской в голосе сказала Гиля, глядя на улепётывающее животное.
- Время уходит и уходит…. Мне кажется, - задумчиво сказала Гайша, - мы никогда не вернёмся назад.
- Будет вам! – прикрикнула неукротимая Гния. – Разнылись….
Орлы кружили - огромные крылья со свистом рассекали воздух. Резкий шум за спиной заставил Харку вздрогнуть и оглянуться. Над ним стрелой пролетел орёл, едва не схватив его когтями. Юноша сам, протянув руку, мог схватить его за лапу. С пронзительным кличем, пернатый хищник метнулся вверх, описывая круг, чтобы в следующее мгновение камнем упасть с высоты на скалу и скинуть вниз человека.
Харка глубоко вздохнул – вот и поговори с таким за жизнь. Свернуть головешки его отродьям – и вся недолга. Так он подумал, но поступил иначе.
При виде орла птенцы запищали тонкими голосками что-то непонятное ни для Харки, ни для них самих. Маленький вихрь из листьев и пуха взметнулся в гнезде – это орлица над площадкой зависла, размахивая двухметровыми крыльями. Скалолаз прикинул – если подпрыгнуть, то возможно сумеет он ухватиться за птичьи лапы. А если промахнётся? А если успеет орлица их спрятать? То лететь ему и лететь, кувыркаясь.
А если удастся, что тогда? У птицы есть ещё грозный клюв, которым она может пробить Харке голову или выклевать глаза. Нет, чтобы уйти со скалы, надо быть крылатым, как эти орлы. Или умным, как человек.
- Кли-и-инк! Кли-и-инк! – крикнул Харка.
На языке орлов это значило – небо чисто, и нет врагов.
- Ки-и-рик! – пронзительно крикнула орлица, пролетая близко-близко. – Я тебе не верю – ты враг!
- Ты глупа, - сказал Харка – Хи-ки-и!
И даже птенцы подтвердили:
- Хи-ки-и! Хи-ки-и!
Они почему-то были веселы и довольны.
Харка сел на корточки на каменной террасе рядом с гнездом. С тех пор, как начал существовать мир, велась нескончаемая война между людьми и его обитателями. Победителем становился сильнейший, более ловкий и хитрый, в большинстве случаев – человек. Он изобрёл оружие, чтобы убивать. Он убивал защищаясь, он убивал, чтобы питаться, он убивал, чтобы его боялись. Между человеком и окружающим миром не было дружбы. С той и другой стороны непрестанно лилась кровь - ненависть существовала между ними вечно и никуда не могла исчезнуть. Это естественный закон жизни. Так жили все, и только Харка чувствовал себя соединяющим звеном – он был человеком, но понимал язык животных, он умел с ними разговаривать.
Орлы кажется, поняли, что скалолаз не причинит зла их потомству. Пока…. И он знает их язык!
- Кли-и-инк – клинк - клик! – подал голос Харка. – Я жду вас к разговору – хватит махать крыльями, садитесь.
Он сделал призывный жест:
- Сюда, сюда – гули, гули, гули….

[Гость]

Это прозвучало оскорблением. Первым не выдержал орёл – он подлетел, нагнав ветер, сложил крылья за спиной, опустился на могучие лапы, величаво вскинул голову.
У тебя, что, человек, глаза застило? Не видишь, кто перед тобой?
А Харка их быстро закрыл. Весь вид его выражал равнодушие и скуку – скучно тут у вас, не с кем поговорить.
- Ка-ик! – издала птица звук, будто его отрыгнула.
- А меня зовут Харка, - сообщил юноша, открыв глаза.
Хозяин гнезда сделал несколько шагов по площадке и ткнулся в плечо человеку изогнутым клювом.
- Ак-ик!
- Союз? – переспросил Харка, как будто пернатый говорил на языке совершенно понятном. Он тоже наклонил голову и ткнулся лбом в орлиное крыло. Потом, преодолевая смутное отчуждение, приблизил своё лицо и потёрся кончиком носа о кончик хищного клюва. И резюмировал:
- Харка заключил союз с царём птиц!
Орёл прошипел что-то в ответ, широко распахнув клюв и вытянув язык-лодочку.
- Ка-ик! – приземлилась самка.
- Игой! – сказал Харка и указал пальцем на землю, туда, где эта скала брала своё начало. – Игой!
…. Прежде, чем пуститься по следу, охотники подошли к кромке воды.
- Дух озера, - сказал громко Дип, – приношу тебе в жертву часть моего тела, только ты не дай этому лягушонку снова уйти от нас.
Он выхватил топор, опустился на одно колено, положил левую руку на камень и с размаху ударил по мизинцу. Кость хрустнула, и палец повис у нижнего сустава на сплющенных волокнах. Дип вынул нож и быстро перерезал последние ткани соединяющие его с отрубленной плотью. Потом правой рукой далеко забросил палец в озеро.
- Вот моя кровь, - прибавил он, махнув левой рукой, и брызнул в воду свежей кровью из отрубленного пальца.
Дип ещё постоял, потом опустил руку, сорвал лист подорожника, обернул им обрубок и, не говоря ни слова, пошёл вдоль берега, принюхиваясь к Харкиным следам.
Зат покачал головой, но тоже не сказал ничего и последовал за вожаком….
Человек летел над землёй, вцепившись в ноги орла – могучая птица опускалась вдоль берега, планируя по прямой линии, должно быть, решила подальше унести от гнезда проворного скалолаза. Вот Харкины ноги коснулись верхушек деревьев – ему показалось, что они согнулись, как от ударов лося. Он видел, как зайцы бегут под ним, петляя в траве. Вот я вас!
- Я лечу! Я лечу! Я лечу! – выкрикивал Харка.
На самом деле он падал – орёл ещё ни разу не взмахнул крылами с того момента, как они покинули верхушку скалы. Беглец опять задел ногою дерево, но уже сухое, и больно ушиб колено. Наверное, орёл думал, что человек отпустит его ноги и вцепиться в ветку.
- В воду, в воду, я прыгну в воду! – закричал Харка. – Клинк–ку-уик!
- А-а-ах! – громкий крик радости, покрыв горы и долы, отразился от высокого берега.
Человек упал в озеро - освобождённый орёл, тяжело махая широкими крыльями, ринулся вверх.
Взбодренный полётом, освежённый купанием Харка выбрался на берег и здесь, на песке, обнаружил следы. По ширине шага, постановке стопы определил, что прошли три женщины - одна из них страдала месячным кровотечением. Если бы у него были опыт и нюх охотника, то он бы узнал чьего они роду-племени и даже вспомнил их имена. Но Харка был не следопытом, а приемником Хранителя – он подумал, что нашёл, кого искал, устремившись по следу.
- Ай да я! – вопил он, радуясь предстоящей встрече.

[Гость]

И она случилась. Как рубец, широко вскрывая холм, узкая речка несла мутный поток в горное озеро. Охотницы только что выбрались из оврага, как за их спинами, на другом его краю показалась фигура человека. Это был Харка.
- Стой, где стоишь! – крикнула Гния и, сделав знак охотницам, кинулась в овраг.
Два лука со скрипом изогнулись, две стрелы нацелились в грудь беглецу.
- Ха-арррка! – новый крик ярости заставил его обернуться.
К подножью холма две фигуры в лохмотьях спешили, размахивая палицами. И их он узнал – это были Дип и Зат. Ничего хорошего от этой встречи беглец не ждал.
В две стороны путь отрезан. Харка, забыв о боли в бедре, помчался быстрее лани гребнем холма к берегу озера. Две стрелы его миновали, ещё две, ещё….
Внизу под обрывом белая лента прибоя. Раскинув руки, как крылья, Харка вспарил над водой.
Красивый полёт, последний полёт – если не долетит, рухнет на камни….

8

Под развесистым клёном недалеко от опушки леса горел костёр, возле него сидел Харка, опустив объятую сном голову на колени. Над ним и всем миром раскинулся чёрный купол небосвода, старый и весь продырявленный звёздами, через которые солнце посматривало на спящую Землю – не пора ли вставать? Пора - ночь была на исходе. Она отступала неспешным шагом под покров девственного леса. Вместе с ней исчезали и дыры на небе, предвещая восход. Непроглядная тьма сменялась серым рассветом, и при зарождении дня начинали вырисовываться неясные контуры окрестности – река, берег, лес.
Сквозь серебристые испарения утренней мглы понемногу стало просвечивать блеклое ещё солнце, но под напором его лучей под сень деревьев устремились остатки прошедшей ночи. Лесная страна, грандиозная и загадочная, предстала в свете рождающегося дня. К самим облакам поднимались переплетённые кроны громадных деревьев, образуя сплошной покров без прогалины. Это море зелёных волн, казалось, не имело ни конца ни края. Местами преобладали лиственные породы – дубы, буки, клёны, ореховые деревья, ивы, платаны, каштаны, а местами хвойные – сосны, пихты, ели и лиственницы. Изредка встречались одинокие низкорослые пальмы. Подлесок, лианы и молодая поросль делали лесные дебри непроходимыми. Страшными делали их обитатели.
Харка спал у костра, а с опушки леса на него смотрела пара настороженных глаз. Загадочное существо стояло под акацией, придерживаясь мохнатой рукой за её ветвь. С головы до конечностей оно было покрыто густой бурой шерстью, а на голове волосы – длинные и спутанные. Ноги короткие, массивные и кривые. Голова маленькая, продолговатая, с широким плоским носом, а из-под густых бровей смотрели настороженно желтые глаза. Порой в них мелькал страх, но преобладало любопытство. Существо внимательно следило за человеком, и если бы не огонь, наверное, рискнуло подойти.
Одинокая фигура под клёном притягивала его - он уже знал, что люди слабые и беспомощные существа без своих палок, но огонь настораживал. Ствол акации был усеян острыми шипами длиной с ладонь и твёрдостью крепче игл дикобраза. Кроме того в пору цветения на них выступал яд, способный лишить жизни и носорога. Вот если бы подкрасться к спящему человеку и ткнуть ему в шею под основание черепа одну из таких игл, то его худое тело существо отнесло в гнездо к себе на одном плече. Но костёр….
Пронзительный крик за его спиной заставил оглянуться. Подруга с детёнышем в волосатых руках неслась к нему через лес. Она подбежала к акации, под которой стоял самец, и, ловко, минуя опасные иглы, вскарабкалась на неё. Недоумевая, он отправился вслед и догнал её почти у самой вершины. Отсюда открывался далёкий вид на окрестности – берег, реку и широкую степь за ней.

[Гость]

Самка молча протянула руку по направлению к реке. Вглядевшись, он увидел за широкой водой три фигуры на берегу, наблюдающие за дымом затухающего костра. На морде самца отразилось недовольство – людей стало много – незамеченным не подкрадёшься….
Харка встрепенулся от крика обезьяны – день пришёл, пора вставать и двигаться дальше. Он снова пробирался на юг по неширокой полосе между рекой и девственным лесом, не решаясь в него войти. Хотя, охотники говорили, что там не встретишь ни льва-великана, ни пещерного медведя, ни главного врага всего живого – саблезубого тигра. Хищников изгнал за его пределы Тот, Которого Боятся Все.
В прибрежной заводи на зарождающейся лабазе чайки поселились целой колонией и отложили яйца в открытых гнёздах. Харка вчера наелся там до отвала, завтракать снова туда пошёл. Сколь птицы ни пикировали ему на голову, сколь ни кричали от злости, человек, забыв всякую осторожность, брёл по пояс в воде, собирал крапчатые яички и тут же пил их содержимое - оно было очень вкусным.
Вдруг Харка услышал голоса. Два охотника, Дип и Зат, остановились у его костра. Они внимательно осматривали следы и принюхивались. Они были возбуждены, а как же - тот, которого давно искали, находится где-то тут.
О возвращении на берег нечего было и думать. Харка без всплеска ушёл под воду. Он уже был в камышах, когда охотники по его следу вышли на берег. Переплыть реку и обогнать преследователей для него не составило бы труда. Но в тот самый момент, когда он уже решился на это, беглец увидел охотниц, вошедших в воду с противоположного берега. Они поплыли, преодолевая течение, загребая одной рукой - в другой над водой держали обмотанные вокруг луков одежды.
Харка был окружён. Он, озираясь, искал путь отступления, и такой план созрел в его голове. Сломил толстую длинную сухую камышину, продул, сунул в рот и, зажимая рукой нос, нырнул, опрокинувшись на спину. Протиснувшись через заросли камыша на стремнину, отдался течению.
Что делать? Он сумел подружиться с серым медведем, пещерный лев уступил ему путь, царь птиц помог спуститься с горы….. Что делать с настырными людьми, так упорно жаждущими его смерти?
Харка думал, что ускользнул от них, когда, переплывая озеро, попал в мощный поток и был сброшен в реку низвергающимся водопадом. Как он тогда выжил, как не захлебнулся в бурлящей воде, оглушённый до потери сознания, осталось загадкой. Его, бесчувственного, пронесла река ночью мимо пещеры и выбросила на отмель далеко внизу по течению. Напрасно он думал, что избавился от преследователей навсегда – луна не успела похудеть, как они опять оказались у его костра.
Немало безумных мыслей пришло Харке в голову, пока течение несло его вниз. Но были и мудрые…. Если в степи, если в горах нет спасения от врагов, надо укрыться от них в лесу. Может быть, приобретённый дар поможет ему заключить союз с Тем, Которого Боятся Все. Уж он-то бы смог избавить его навсегда от погони.
Приняв решение, Харка почувствовал прилив сил. Это было как раз такое предприятие, которого жаждал его жадный ко всему неизвестному ум. Он вышел на берег за поворотом реки, где преследователи не могли его видеть. На теле чернели присосавшиеся пиявки – некоторые были чёрно-бордовые, раздувшиеся от крови. У беглеца вдруг закружилась голова, и ноги задрожали от слабости и недостатка крови. Хотелось прилечь, словно после утомительной работы, но надо скорее уйти в лес, пока не явилась погоня. Оставив за спиной реку, поспешил к нему - сумрачному, ужасному, пугающему одним своим видом. Был беглец безоружным, и даже торба его с запасом семян досталась врагам. Торопливо преодолев открытое пространство, ступил в тесный мир стволов, ветвей, листьев, и дальше шёл осторожно, подавленный ощущением враждебной и стерегущей неизвестности…

[Гость]

Дип заметил на мягкой земле свежий отпечаток ступни. Обнюхав его, кивнул Зату – Харка. Окинув внимательным взглядом опушку и ближайшие кусты, прислушиваясь и втягивая носом воздух, охотники уверенно направились к воде. Внезапно услышали плеск на реке и замерли на месте, но прибрежные камыши закрывали обзор. Охотники вернулись к потухшему костру, взобрались на клён и увидели переплывающих реку лучниц.
Без слов одними жестами Дип дал Зату понять – пора разобраться с конкурентами. Он не сомневался – охотницы увидели дым костра и скоро появятся здесь. Их надо перехватить у кромки воды, пока оружие замотано в шкуры. Мужчины осторожно спустились с клёна и вернулись на берег, припали к траве, насторожив слух, словно ящерицы на охоте. Позиция их была в высшей степени удобна, а внезапность лишала женщин возможности приготовить к бою луки и пустить стрелы.
- Тупые, - шепнул Дип. – Они никогда не умели драться.
- А может, возьмём одну в плен - поразвлечься? – криво усмехнулся Зат.
- С одногрудой-то? Хорошо, я не против, только руки и ноги переломаем….
- А потом и голову завернём.
Течение реки сыграло злую шутку с людьми. Случилось такое, чего не предусмотрел хитромудрый Дип, устроив засаду. На ноги встала, закончив плавание, в том месте, где ожидали всех, одна лишь Гния. В двадцати шагах ниже по течению, раздвигая камыш, брела уставшая Гиля. Ещё дальше Гайша, стоя на коленях по грудь в воде, приводила в порядок дыхание и душевное состояние.
Ждать, когда охотницы соберутся вместе, не было смысла. Кивнув Зату на Гнию, Дип вскочил и с яростным криком жажды крови помчался к Гиле. У той не было времен изготовиться к бою – она бросила котомку и нырнула в воду, сверкнув белыми ягодицами. Дип, не теряя времени, помчался к Гайше. У девушки ни только сил не осталось драться или убегать, у неё не хватало их даже бояться – так вымотала её река. Она безучастно смотрела на приближающуюся смерть. Охотник замахнулся палицей для удара….
Гния кинула подбегающему Зату котомку в лицо и бросила своё гибкое тело навстречу – острый нож в сильной руке пронзил мембрану охотнику над брюшной полостью.
Покончив с Гайшой, Дип оглянулся, но не увидел Зата. Взгляд его натолкнулся на Гнию – охотница, наложив стрелу на тетиву, натягивала лук. Со всей прытью, на которую был способен, вожак, оставшийся без ватаги, кинулся в лес….
Солнце зашло, и тотчас от земли стал подниматься мрак – последними почернели верхушки деревьев. Где-то за ними искрой блеснула первая звезда. Потом лес стал однообразно чёрным, а небо звёздным, и разлапистые ветви косматых елей, казалось, раскачивались на перемигивающемся фоне, но ветра не было. Харка стал укладываться спать – подрыл выпирающие из земли корни старой ели, натаскал в эту нору мха и залёг, точно медведь в берлогу.
Птицы перекликнулись и притихли, мелкие звери забились в норы, хищники вышли на охоту. На ель, под которой лежал Харка, прыгнула рысь и притаилась на ветке, высматривая добычу. С шорохом мыши пробежал волк. Медведица глухо ревела, скликая разбежавшихся медвежат, которые могли стать добычей и рыси, и волка. Такова жизнь в лесу – кто-то умрёт с голода, а кто-то в пасти хищника.
На рассвете на Харку упал выпавший из гнезда маленький дрозд. Птенец махал оперёнными крыльями, прыгал по человеку и, открывая во всю ширь клюв, пищал что было мочи. Он то ли не мог взлететь, то ли ему было некуда – ночью рысь слизнула языком весь выводок вместе с матерью, а он выпал из гнезда и висел на ветке, пока не сорвался вниз. Когда Харка протянул к нему руку, птенец умолк и вдруг, яростно зашипев и нахохлив пёрышки, клюнул палец – верно, решил жизнь продать подороже.
- Вот я сейчас тебя съем – доклюёшься.

[Гость]

Но вместо этого поймал птенца, посадил на ладонь, поднял к ветке – чеши домой. Тот не торопился. Тогда Харка мизинцем подтолкнул его. Птенец быстро клюнул палец и упорхнул.
Забавная эта встреча определила настроение на весь день.
У лесного ручья Харка повстречал тапиров – удивительных животных с крупной продолговатой головой, которую украшали свинячьи уши, маленькие глазки носорога и удлиненная верхняя губа – будто оборванный хобот мамонта. Человек остановился, не зная, что делать – таких зверей он ещё не встречал. Они не выглядели хищными, но кто мог поручиться за их нрав? Беглец потоптался на месте – кажется никакой опасности нет. Тапиры стоят себе спокойно и пьют, не обращая на него внимания. Может, стоит познакомиться?
Осторожно, шаг за шагом, Харка подошёл совсем близко. А звери стоят, как и прежде - никакой озабоченности. Вот толстокожие!
- Эй, как вас тут? Кто старший? С кем говорить? Я – Харка… - и осёкся.
Со страшным треском, ломая деревья, через лес мчался взбешенный носорог, только что вырвавшийся из драки. Тапиры с поросячьим визгом бросились наутёк. Харка притаился за деревом – эге, да у вас тут не скучно.
Когда берег ручья опустел, юноша, припав животом к земле, опустил губы в воду, чтобы напиться. Приглушённый топот копыт подсказал, что не один он страдает от жажды – к ручью подошли благородные олени. Они не учуяли человека и настороженно принялись пить. Тут сверху на одного обрушилось волосатое существо – схватило руками за горло и впилось в него зубами. Олень шарахнулся в сторону, но существо держалось – видимо, крепко вцепилось. Ему на помощь подскочило ещё одно. Схватив лесного красавца за рога, оно стало сворачивать ему голову. Все трое упали на землю. Олень сопротивлялся изо всех сил – пытался зубами схватить врагов, бил копытами, мотал головой. А те раздирали ему ноздри, выдавливали глаза и всё круче заворачивали рога. Наконец шейные позвонки хрустнули – олень дёрнулся и затих. Волосатые, поколотив свою грудь кулаками, издали зычный крик победы. На этот зов к оленю сбежалась целая шайка подобных существ.
Нелегко было убить оленя, но ещё труднее оказалось его поделить. Возле добычи поднялась возня – каждый старался как можно скорее урвать для себя кусок. А как это сделать? Одни принялись разрывать шкуру ногтями, другие зубами, третьи старались выломать ноги. Возбуждённые существа отталкивали друг друга, яростно скаля зубы, и, казалось, вот-вот начнётся драка.
Наконец с помощью зубов шкура в нескольких местах была прорвана. Теперь хоть и с большим трудом, её можно было рвать лапами. Но дело не пошло быстрее, когда добрались до мяса – оторвать хотя бы маленький кусок было практически невозможно, и тогда вновь вход пошли зубы. Жуткое это было пиршество! А каковы участники – кровожадный взгляд, оскаленные зубы, искажённые гримасами мохнатые рожи, засохшая кровь на зубах, губах и волосатых лапах.
Постепенно все насытились и успокоились – повалились спать, где настигла усталость. Одна особа женского пола притопала к ручью, чтобы утолить жажду, и обнаружила Харку. Она замерла от страха и удивления, боясь подойти. Но вокруг было всё так тихо и мирно, а сытый желудок настраивал на благодушный лад – существо осмелело и подошло ближе. Осторожно бочком она стала приближаться, готовая в любую секунду бежать со всех ног, если это неведомое ей существо без шерсти надумает что-нибудь нехорошее.
Однако Харка и не помышлял бросаться на волосатую незнакомку. Наоборот, он очень даже приветливо улыбнулся ей и поманил рукой – пей, мол, ручей не мой, он общий. Кажется, она поняла – опустилась на четвереньки, попила, потом повернулась и побежала к своим. Размахивая руками, показывая в сторону ручья, она звала всех за собой, без конца повторяя – О! О! Волосатые существа за ней пошли, и, как она, сначала выглядывали из-за деревьев, не решаясь подойти.