Клуб любителей научной фантастики ⇐ Раскрутка

[Гость]

Мальчики с девочками разбежались и попрятались, кто куда смог. Прошка натянул лук арбалета, приладил стрелу на тетиву и притаился у открытого окна, взяв на прицел глаз великана. Вестгар рванул меч со стены, выскочил на крыльцо и обмер – такую громадину он еще не видал. А в сплошной забор без ворот уже стучал Корней Лютый и верещал петушиным криком:
- Открывайте немедленно – ку-ка-ре-ку!
Только Болтун не растерялся:
- Поговорррим!.
Он взлетел на частокол и, оценив обстановку, в два взмаха крыльев перелетел на конек избушки. Обратился к бабе-яге весьма учтиво, намекнув, что, если не уймутся её кавалеры, он попросит Заветный Терем сделать им существенно больно.
- Нахрррен!
- Чудеса да и только! – молвила баба-яга. – Какая-то паршивая ворона мне ставит условия.
Болтун не расстроился, заявив, что Терем по его просьбе разорвет её друзей в клочья, а саму бабу-ягу превратит в мышь, которую съест сова.
- Нахрррен!
- Эй-эй, постой! – обеспокоилась баба-яга и слизнула с руки муравья. – Спешка нужна лишь при ловле блох. О чем будем говорить?
Болтун попросил для начала отвести этих чудищ от забора.
- Эй, ко мне, ко мне, ко мне! – закричала баба-яга, размахивая руками. – Подошли, мужики, сюда. Присели. Слушаем.
Тролль с Корнеем перестали долбиться в частокол и уселись возле избушки.
- Итак, ворона болтливая, мы внимательно слушаем, - сказала с ехидцей баба-яга.
Болтун поинтересовался целью прихода.
- К вам? – удивилась хозяйка шагающей избушки. – Мы пришли в Заветный Терем, чтобы решить свои проблемы.
На что пернатый заявил, что Терем имеет хозяина и посторонних не пускает
- По какому праву вы стали его хозяевами? Я здесь бывала не раз, и ни разу не заявляла на него свои права.
- Ваши пррроблемы!
- Мы сейчас выкурим вас отсюда.
- В порррошок сотрррем нахрррен!
Баба-яга надолго задумалась. Тролль безучастно смотрел на нее. Лютый бездумно крутил петушиной своей головой. Болтун ждал ответа…
Баба-яга после раздумий:
- Но раз ты прилетел сюда, значит что-то хочешь нам предложить… Или чего-то боишься.
И произнес Болтун великую речь.
Заветный Терем отныне служит только добру. Злым и порочным людям нет места в нем. Но если пришедшие имеют какие-то желания, они их могут высказать. А обитатели Терема подумают, не несут ли они вред.
Баба-яга в ладоши хлопнула:
- Сразу видно – деловая птица!
- Значит так, - продолжила старая с бородавкой на носу. – Я бы хотела превратиться в красну девицу Ядвигу и поселиться в Заветном Терема, чтобы жить-поживать и горя не знать.
Болтун пустился в рассуждения – мол, от красной девицы вреда никому не будет в Тереме, но права исполнения других желаний ей надо будет ещё заслужить. Ведь говорится – пусти козла в огород и забудь о квашеной капустке.
- Я согласна и не буду больше козлом, - в припадке чувственности старуха чуточку даже и прослезилась. – Думаешь, мне по нутру пакости всем творить? А коль буду я молода да красива, да кавалеры бы за мной табунились все красавцы да витязи удалые, а не такие вот упыри безмозглые – она брезгливо кивнула в сторону тролля – стану я ребятишек любить да жаловать, перестану их в пироги закатывать. Вот честное-пречестное слово. Поверь мне.

[Гость]

- Дррругие?
Тролль по имени Черт не стал скрывать своих чувств – он стал плакать и тереть глаза кулаками. Сквозь рыдания желание поведал:
- Я хочу в игрушки играть… с ребятишками.
Болтун от удивления головой покрутил – надо же, в таком огромном страшилище совсем детская душа. Он даже сдержанно хмыкнул. А за ним, поняв, что юмор уместен, засмеялись сподвижники тролля.
- А ты чего хочешь, куррриная голова?
- Петушиная, - поправил Лютый. – А хочу я свою настоящую голову и вернуться в Тверь.
Услышав от ворона, что Тверь сгорела, а население вымерло от чумы, Корней опечалился – поникла петушиная голова.
- Так как же мы действуем? – спросила невозмутимо баба-яга.
Болтун предложил подождать и улетел в Терем. И вскоре начали твориться чудеса.
Неведомая сила вдруг подхватила тролля и понесла, понесла куда-то ввысь – вот он уже в точку превратился в голубой сфере. Потом точка начала расти в размерах – все больше и больше и, наконец – шмяк! – нечто упало за частокол перед Домом.
Нечто поднялось с земли – это был карлик в ботфортах с бубенчиками на шпорах, атласных штанах и таком же камзоле, в широкой шляпе со страусиным пером. В маленьких ручках изящная тросточка с серебряной рукоятью. Упавший с неба встряхнулся и огляделся.
Из-под крыльца выбрался карапуз лет пяти. Подошел осторожно к незнакомцу.
- Ты кто?
Карлик, задрав нос-картошечку, отставив в сторону ногу, рукой опершись на трость, важно заявил:
- Я тролль могучий по имени Черт.
- Да ладно тебе, - карапуз не поверил. – Ты бегать умеешь? Так догони меня.
И он припустил по лужайке вокруг дома. Карлик и сам не ожидал такой прыти от себя – трость под мышку, одной рукой придерживая шляпу, он вдруг кинулся за мальчишкой вдогонку.
- Ой-ой-ой! – кричал карапуз.
- Ага-ага! – ликовал карлик, настигая пацана.
- Ой, мамочка родная! на меня же мужчина смотрит! – взвизгнула вдруг баба-яга, превратившись в девицу неземной красоты. – А я тут сижу в таком трепье.
Она подхватилась с крыльца и бегом в избу на курьих ногах.
А мужчина на нее не смотрел. А мужчина головой вертел. Родной головой Корнея Лютого вертел сам Корней. Удостоверившись, что все на месте, ничего не пропало с его главы за время ее отсутствия: два глаза, два уха, рот и нос – богатырь даже чуточку всплакнул. Ну так, самую малость – для души. А потом принял самый суровый вид. Увидев ворона на частоколе, спросил:
- Хочу хозяев поблагодарить за чудо и милость, мне данные. Как к вам войти? Калитка где?
Болтун объяснил – калитки нет, добрый человек может пройти прямо через забор.
Богатырь Корней Лютый был человек недалекий, но добрый. Он шагнул в забор, и забор его пропустил.
Тем временем Ядвига выскочила на крыльцо – вся принаряженная, в бусах и серьгах, на голове кокошник расшитый каменьями.
- Ой!

[Гость]

А мужчины след простыл. Только ворон сидит на заборе.
- Куда скрылись мои ухажеррры?
Болтун кивнул за частокол.
- Как попали?
- Заборрр пррропустил.
И объяснил ей условия перехода.
- Я сейчас, - сказала Ядвига (неудобно такую красу называть бабой да еще ягой), разбежалась с крыльца и бах лбом в дубовую доску забора. Аж искры из глаз!
- Ты издеваешься, крылатое пугало?
- Прррочь зловррредие!
- Сейчас-сейчас, - Ядвига поднялась в свою избушку и вернулась с ухватом. – Сейчас – сейчас.
Потыкала-потыкала в забор ухватом – везде препятствие. Разозлилась Ядвига и запустила кухонным орудием в Болтуна. Чуть не попала – тот вовремя улетел. А ухват забор не перелетел – будто на неведомую преграду напоровшись, застыл в воздухе. Потом развернулся – и нет чтобы упасть! – принялся за Ядвигой гоняться. И в бок ее, и в спину, и в зад… Хозяйка в избушку, ухват в окошко – изба ходуном.
Все обитатели Заветного Терема поднялись на балкон посмотреть – кто это там кричит, не переставая?
… Ночь наступила в Бухаре.
- Бабушка, - напомнил старухе Тимур, - ты обещала.
Слепая кивнула.
- Хорошо. Сейчас приступим. Я знаю, кто тебя прислал.
- Э-э… Откуда?
- Я давно подозревала, что скоро это случится.
Тимур удивленно поморгал.
- Никто меня не посылал. Вернее, я хочу спасти Жасмин и больше никого не знаю в ваших краях.
- Джин, который тебя прислал, решил довершить свое дело.
Старуха сунула руки глубоко в карманы своего замызганного халата и издала полувздох-полувсхлип. Тимур совсем растерялся.
- Ничего не понимаю! Какой джин? Слышь, бабуля, перестань хлюпать носом, как девчонка, и объясни все толком.
- Ну, как какой? – тот, кто приказал тебе меня убить, - сказала старуха. – Я так понимаю, что ты более толковый демон, чем тот, предыдущий. Хотя, надо признаться, тот был куда страшнее. Ты какой-то не страшный. И голос у тебя добрый.
- А ну-ка, погоди минутку.
Тимур взял старушечью ладонь и положил на свою руку.
- Тут какая-то ошибка! Вот потрогай – я человек… хотя немножко и оборотень.
Тут уже старуха растерялась.
- Так ты не от Тэмоу-джина? Ты кто такой?
- Тэмоу-джин? – у Тимура буквально глаза вылезли на лоб от изумления. – Да я слыхать не слыхал о таком!
- Но ведь прошлый раз он натравил на меня зеленую обезьяну, которая плеснула мне уксус в глаза. Так что ослепла я по его вине.
Тимур погладил сухую морщинистую ладонь по внешней ее стороне.
- Бабушка, скажи мне заветные слова, как поднять в небо метлу – я помчусь на ней в Заветный Терем, спасу Жасмин и тебя не забуду: вот увидишь, зрение к тебе вернется. Так что, не знаю я ничего о зеленой обезьяне, джине… как его там?.. и прочих твоих напастях. Я – Тимур-печенег, сын вольных степей, влюбленный в красавицу Жасмин и никому не желающий зла. Ты мне веришь?
Слепая грустно кивнула.

[Гость]

- Ты обманешь меня.
- Вот то-то же, бабушка. Ты уже веришь, что я не враг твой – теперь поверь, что я твой друг. Ты ни чем не рискуешь, открыв мне заветные слова, но можешь вернуть себе зрение. Так что – по рукам?
Старуха молчала. Тимур терпение начал терять.
- Но есть и другой вариант. Я сейчас на тебя разозлюсь, перекинусь в страшного зверя и разорву тебя на куски. Ты мне веришь?
Тимур сам боялся своей угрозы – совсем замкнется сейчас старуха. Однако случилось наоборот. Стоило ей услышать тигриный рык в его голосе, она буквально просияла – глаза расширились, губы медленно растянулись в искренней улыбке. Ее тело, которое только что висело на топчане мешком с пылью, внезапно расправилось и обрело новую жизнь. Пальцы впились в край стола с такой силой, что суставы хрустнули.
- Ты можешь превратиться в тигра? Ты уверен?
- Я же оборотень. Я это делал много раз. Я и прибыл сюда, чтобы увидеть самого могучего зверя на земле. Теперь мне надо спасти Жасмин и вернуться к себе на родину.
- Покажи, как это происходит?
Старуха выглядела на удивление заинтересованной.
- Скажи мне заветные слова и можешь погладить грозного зверя без всякой опаски.
Старуха улыбнулась широко.
- Наклони ко мне голову, витязь.
Старуху действительно интересовала способность к перевоплощению. Она сказала Тимуру заветные слова, превращающие метлу подметающую в метлу летающую. Оборотень мысленно повторил их и прицокнул языком. Однако, была загвоздка – оседлав метлу, нужно было прыгнуть с крыши дома во двор и произнести эти слова. С крыши во двор! – на утрамбованную дождями в гранит глиняную его поверхность. Не разобьешься так покалечишься, если, конечно, не сработает.
Отступать было некуда – на плохо гнущихся ногах он взобрался на крышу старухиной хижины с метлою в руках. Огляделся. Город спал. Так и должно быть, подумал Тимур. Однако, тишина била в уши тяжкими ударами, пока оборотень не догадался, что его оглушает стук собственного сердца.
Тимуру вдруг почему-то захотелось забыть волшебное заклятие. Что на него нашло? Неужели он боится прыгнуть с крыши? Абсурд какой-то. Тут всего-то два его роста. Нет, он не боится, но почему-то и не верит старухе. Вот в чем причина его несмелости.
Тимур сердито засмеялся – смех его странно прозвучал в ночном воздухе. Он уже был почти уверен, что заклятие не сработает, что метла не полетит, а он рухнет на твердую поверхность… нет, не убьется конечно, но изрядно повеселит старуху. Вон она сидит под деревом внутри двора. Так какого черта мне быть посмешищем с этой метлой? Можно прыгнуть вниз и перекинуться в тигра – разорвать убогую на клочки.
Тимур рухнул вниз, выкрикнув заклятие; хотел кувыркнуться, чтобы приземлиться на могучие лапы, но метла под ним вдруг рванулась вверх и понесла над крышами спящего города полосатого зверя.
Как странно, человек долго чему-то учиться, прежде чем найти познаниям практическое применение. Теоретическое знание в конечном итоге неизбежно соединяется с опытом и приводит к некоей неопровержимой истине. Но бывает и по-другому, достаточно знать два слова, сказать их, и метла, обыкновенное орудие уборки мусора, унесет тебя в заоблачную даль. Как здорово быть волшебником!
А может, не об этом думал Тимур, поднимаясь все выше и выше и выбирая направление движения, ориентируясь по звездам. Может, он подумал – люди и оборотни готовы на подвиг ради тех, кого они любят.

[Гость]

Никогда еще Тимур не воспринимал хлопоты по достижению поставленной цели так болезненно. Ужасное положение Жасмин во дворце прокаженного как тяжкий груз давило ему на сердце. Беда не в том, что он обещал вернуться в Заветный Терем и его магией спасти ее. На этот раз беспокойство за девушку захлестнуло его с головой. Он инстинктивно чувствовал, как она страдает – в этом была истинная причина его отчаяния и безысходной тоски.
Быстрей лети, метла, ну, быстрей же!
Ведь он в самом деле полюбил эту девушку и готов за нее жизнь положить на чашу Судьбы. Он воздвиг храм в своей душе для нее. Но мучительна была мысль: она сейчас там, а он здесь… мчится к Полярной звезде. Как тяжко на сердце!
Далеко-далеко позади остался город Бухара. В низу пески от края до края. Лететь еще далеко. Напряжение было столь велико при взлете, что Тимур не сразу заметил, в каком обличии он совершает путь. Снова перекинулся в человека – прямо на лету, не выпуская метлу из рук – и почувствовал, как дрожь облегчения охватила все ее тело. После всех потрясений оно казалось ватным и вялым, но кулаки крепко держали черенок, направляя метлу на север, а потом, когда показались степи, чуть-чуть левее.
Метла, наверное, сама знала куда ей лететь – ночь еще не кончилась, а Тимур верхом на ней завис над Заветным Теремом. Темные окна. Даже не заметно, что Терем обитаем. Неужто он пуст? Неужто в нем никого нет? Неужто нет тех, кого Тимур стремился увидеть? Так торопился, лелея мечту – и на тебе! Такая досада! Заметив избушку на курьих ногах внутри огороженного двора, Тимур напрягся.
Неужто Заветный Терем захвачен его врагами – бабой-ягой и лесным троллем?
Вот и хорошо! Вот и славно! Будет с кем сразиться. Ведь он теперь умеет перекидываться в самого могучего зверя Земли.
Тимур не стал дожидаться рассвета. Приземлившись возле избушки, он кинул под нее метлу, перекинулся в тигра и, мягко ступая, поднялся на крыльцо. Осторожно лапой открыл скрипучую дверь и проник внутрь. Глаза хищника позволяли ему хорошо видеть и в темноте – избушка была пуста.
Осторожность подсказывала ему – лучше всего здесь залечь и дождаться рассвета, чтобы выяснить, кто теперь хозяин в Заветном Тереме, и что по этому поводу можно предпринять. Разумом он понимал, что так будет правильно. Однако любящее сердце требовало от него не осторожности, а быстрых и решительных действий. Каждая минута Жасмин в доме прокаженного капала на него ядом.
Шумно вздохнув, тигр присел у пустого окна – без рамы и стекла. Отсюда он видел два парадных крыльца и две двери Заветного Терема, обращенные на север и запад. У него не было сомнений, что его враги сейчас там. Но что стало с друзьями?
Любовь пересилила осторожность – тигр выпрыгнул из избушки (не через окно – через дверь) и направился к Заветному Терему. Дверь, как всегда, оказалась открытой. Он прошел пустым коридором – и вот он, каминный зал. Кажется, здесь творят чудеса.
Все было тихо и спокойно. Ковер по-прежнему лежал на полу. На стенах все также висело оружие и доспехи. На своем месте стоял стол, и стулья, и кресла-качалки. Только в одном, тихонько покачиваясь, сидела женщина, поеживавшаяся, словно от холода, и подпиравшая кулачком подбородок.
Тигр узнал Ядвигу, в которую частенько превращалась баба-яга во время его визитов. Она бездумно смотрела на холодный камин и что-то неслышное бормотала. Вот с кем встречу Тимур готов был бы отложить на неопределенный срок. Еще незамеченный бывшей любовницей, он замер в створе дверей.
Ядвига сильно переменилась. Ее седые лохмы превратились в каштановые волосы, золотившиеся даже при свете луны. Сутулость расправилась. Руки и плечи передавали ощущение юной прелести. Однако при более внимательном рассмотрении прекрасное лицо Ядвиги показалось воплощенным несчастьем. Несмотря на молодость и красоту, она сейчас выглядела усталой, измученной, заезженной и изношенной.
Шикарное платье и драгоценности висели на ней бесформенно и не к месту. Все это заставило тигра замереть в дверях и задуматься. Он знал ее и старухой, и молодой, но всегда задорной и озорной, поэтому случившаяся с Ядвигой перемена ввергла его в шок. Неужели так переживает из-за похищенной им ступы?

[Гость]

Решив, что судьбы не избежать, тигр перекинулся в Тимура и вошел в каминный зал. Ядвига по-прежнему глядела на потухшие угли и жевала суставы пальцев на правой руке, наверное, по привычке, судя по их виду. Оборотень позвал ее, и бывшая баба-яга вскочила с кресла, спрятав руки за спину.
- Как ты сюда попал, ничтожный воришка? Впрочем, я так и думала, что в Терем Заветный рано или поздно возвращаются все, кто хоть раз побывал в нем. Что ты скажешь о моих безделушках? Где они?
Тимуру стало неловко. Ступа с диадемой пропали, метла под избушкой – что еще сказать?
- А ты что здесь делаешь?
- Пытаюсь понять, почему Заветный Терем всем исполняет любые желания, а мне даже маломальского не хочет.
Ядвига подошла к камину, в котором не было и тлеющего уголька, присела на корточки, спросила, глядя на холодный пепел:
- Что тебе надо еще? Ведь я же покаялась и больше не безобразничаю.
- Значит, он теперь работает выборочно? – спросил Тимур с явным облегчением. – Позволь, я попробую вызвать Жасмин.
- Попробуй-попробуй, - усмехнулась Ядвига, отошла от камина и снова уселась в кресло.
- А что надо сказать? Я не знаю с чего начать?
- Так и скажи – прекрасная Жасмин, явись передо мной – а сам в камин зри.
Только Ядвига произнесла эти слова, в потухших углях сверкнул огонь, воздух чуть колыхнулся в каминном зале, и на ковре перед очагом вдруг появилась спящая Жасмин. Тимур ее сразу узнал и бросился к ней. Ядвига округлила удивленные глаза:
- Смотри-ка ты, действует!
Хотя у Тимура разрывалось сердце от любви и жалости к спящей девушке, он не нашел в себе сил сдержаться – нежно и осторожно взял ее руку в свои ладони.
Жасмин вздрогнула и открыла глаза:
- Привет, Тимур! Где я?
Ее пальцы сжали его ладонь.
- Здравствуй, милая, - сказал он с улыбкой.
Она осторожно высвободила руку и с выжидающей улыбкой повернулась к Ядвиге, которая, стоя на коленях у камина, что-то шептала потухшим углям.
- Кто эта девушка? – спросила Жасмин. – Она просто прекрасна.
- Да и ты ничего, - сделала ответный комплимент бывшая баба-яга и, не глядя на Тимура, добавила:
- А это мой бывший любовничек, воришка и оборотень… Или вы знакомы?
Затем она повернулась к нему.
- Ты достиг своего? Теперь я вас попрошу покинуть каминный зал – мне надо кое о чем потолковать с Заветным Теремом, - и, подняв на Тимура невинные глаза, Ядвига вежливо попросила:
- Ну, пожалуйста.
Сразу же после этого Тимур помог подняться Жасмин и повлек ее к выходу из дома. Они присели на ступенях крыльца и мило беседовали часа три, рассказывая о своих приключениях. Когда солнце взошло над вершинами елей, двор огласился детскими голосами. Несколько сорванцов первыми добежали до избушки на курьих ножках и прокричали:
- Избушка-избушка, сделай круг.
Ветхая изба бабы-яги вдруг покачнулась, заскрипела, повернулась и, широко ставя огромные ноги с куриными лапами, припустила трусцой вокруг дома. Отставшая детвора с визгами бросились догонять. Тех, кто пытался встать на пути, избушка запросто перепрыгивала. Вот это игра!

[Гость]

Жасмин и Тимур от души хохотали, наблюдая за утренней зарядкой детворы. Особый восторг вызывал карлик, который вместе с ребятишками догонял избушку.
На крыльцо вышел Вестгар. Увидев гостей, он улыбнулся и направился к ним.
- Вы вернулись? Очень хорошо.
- Мы там здорово влипли и еле ноги унесли, - сказал Тимур.
- А Луша здесь? – спросила Жасмин.
- Сейчас выйдет.
- Я соскучилась по ней.
- Она по тебе тоже. Вы ведь совсем к нам или на время?
- В Бухаре у нас ничего не осталось, кроме нескольких долгов. Мы можем воспользоваться волшебной силой Заветного Терема?
- Сдохла его волшебная сила, - на крыльце появилась Ядвига.
Вестгар, облокотившись на перила, молча изучал ее. Его взгляд скользнул по роскошным волосам, пряди которых падали на плечи.
- Для кого как. Для добрых дел сила его неисчерпаема. Для плохих он закрыт.
- Я вам избу свою отдала на поругание, - зло сказала Ядвига.
Темные брови Вестгара поднялись в насмешливом удивлении.
- Ты же сама его предложила ребятишкам. За это тебя пропустили в Терем. Но не надейся, что он будет исполнять твои пакости. Лучше займись каким-нибудь добрым делом.
- Что-то мне на ум ничего не приходит – подскажи.
- Для начала осчастливь Корнея – он с тебя глаз не сводит и ночами повторяет имя твое…
- Да будто бы, - жеманно потупилась Ядвига.
А Вестгар повернулся к гостям:
- А вы не желаете вместе с нами стать счастливою парой прямо сегодня?
Вскоре в Доме Чудес сыграли три свадьбы.

6

Вестгар звал печенега Тимура братом, а возлюбленную его персиянку Жасмин – сестрой. И при этом сердце его обливалось кровью. Ведь девушка до слез печалилась о своем пропавшем отце – том самом купце Синбаде, которого дружинник княжий зарубил и сжег в камине по наказу отца. И до того извелся раскаянием за грех сей, что Болтун посоветовал:
- Попррроси у Терррема верррнуть перррса.
Однажды ночью Вестгар так и сделал. Встал перед камином и воскликнул:
- Терем Заветный верни нам перса Синбада живым и здоровым – о нем убивается дочка Жасмин.
В очаге пыхнул огонь, и в следующее мгновение из камина кубарем выкатился Синбад – в подпаленном халате, с перепачканным сажей лицом, но совершенно неповрежденный. Улыбался даже, хотя и чихнул пару раз от пыли зольной.
Увидев убийцу своего, насторожился – что опять выдумал этот росс?
А Вестгар по обычаям предков бухнулся в ноги купцу.
- Батька, прости!
И ногайку персу сует:
- Секи сколько хошь.
Осмелел Синбад:
- Это когда ты мне сыном стал? С Жасмин согрешили?
- Её я зову сестрицей своей. Стало быть, ты – батька мой.

[Гость]

- А в сестрицы твои её как угораздило?
- Невестой стала брата названного моего.
- Час от часу не легче…
Вестгар махнул рукой ворону:
- Слетай за Жасмин – она все лучше объяснит.
- Ррразадорррило! Крррепко дрррыхнет крррасавица.
- Ради такого случая можно и разбудить…
Бухарский купец Синбад, по прозвищу Мореход, стал посаженным отцом для трех брачующихся пар. С него-то все и началось…
Когда ребятня узнала, как старый перс появился в Тереме, стали они просить и плакать, чтобы им родителей тоже вернули. Озадачились взрослые – как бы чего… ведь контакта с Заветным Теремом нет. Его просят, благодарят – а вдруг что не так?! Потерять такого защитника и благодетеля никому не хотелось.
Нашел выход из ситуации непоседа бухарский. Рассадил ребятишек вокруг себя и стал увещевать:
- И что интересного в том, что ваши родители живые или мертвые станут выкатываться из очага? Если они в земле сырой, то их уже к жизни не вернуть. Если в полоне томятся, так давайте найдем их и освободим. Вот будет подвиг достойный славы! А Терем Заветный нам в этом поможет.
Глазенки ребят загорелись огнем.
- А как же мы их найдем?
- Будем искать. Их черноногие в плен угнали? Вот нагрянем к ним и спросим строго: «Куда мамок наших девали?»
- А как мы нагрянем? Перенесемся?
- Была нужда облаками летать – куда интереснее по реке плыть. Столько всего любопытного можно увидеть.
- Мы попросим у терема ладью?
- Зачем нам ладья? И на кого мы его оставим? Нет, мы попросим у Терема плот. И на плот его же поставим. Будем жить в Тереме чудесном и плыть на плоту к нашей цели заветной…
Всем детишкам затея ужасно понравилась. Пошли к старшим.
В каминном зале Заветного Терема состоялось общее собрание его обитателей.
И плот стал яблоком раздора в некогда дружном коллективе. Иным идея показалось безумной и невероятно громоздкой. Ведь они уже перемещали словами Заветный Терем с прежнего пригорка на этот остров. Зачем же теперь городить чепуху? Лучше взлететь и сверху на черноногих – бух!..
Больше всех противилась Скалка. Перспектива речного путешествия её пугала до смерти.
- Ведь хорошо живем! Какого ещё рожна надо? – повторяла она. – Это самоубийство ставить Терем на плот и плыть куда-то.
Слова бабки раздражали Прошку.
- Ты подумай, сколько наших односельчан угнаны в рабство.
А когда Скалка напомнила, как появился из камина Синбад, он вдруг взорвался:
- Я когда-то пошел один их искать и снова пойду, если вы не решитесь! Негоже отсиживаться в Терему, когда земляки в неволе томятся.
Болтун рассмеялся.
- Перррса обррратно!
- Я не шучу, - насупился Прошка.
- Хррреново! С юморрром рррекомендуется дррружить!
- Какой уж тут юмор? Витязи наши молчат, бабка кричит, что игра не стоит свеч. Раз меня никто не понимает, пойду я один.
- Заигрррался мерррзавец!

[Гость]

- Но разве вы не хотите по рекам поплавать, на мир посмотреть? Что толку на одном месте сидеть?
- Очень хотим, - вмешался Вестгар. – Мы, старшие, даже больше, чем ты. Но как быть с детьми – ты о них подумал? В дороге нас ждут смертельные опасности. Пускаться в путь с малышней – это безумия. Детский риск.
- Но Терем Заветный с нами, - Ядвига вступила в полемику. – Он не даст нас в обиду.
- Ты тоже хочешь плыть по реке? – удивился муж её, остепенившийся витязь Корней Лютый.
- Да, по реке, к тем таинственным лесам, что открываются за её поворотами.
Число сторонников идеи Синбада росло и множилось.
Примкнула Лукерья. Она не вмешивалась в споры, но напомнила всем, как плакали дети, забившись под кровати, когда перемещался Заветный Терем на этот остров по воздуху.
Примкнул Тимур. Он налетался досыта – в ступе, на метле – а теперь считал, что нет ничего приятнее плавания по воде.
А Синбад-Мореход так убедительно рассказывал об увлекательном путешествии на плоту – когда ты сидишь, а мимо плывут удивительные берега...
Его поддержала Жасмин, с детства сопровождавшая отца, во всех его путешествиях.
И все равно, если бы не Тимур, судьба плавания на плоту была под большим вопросом. В разгар споров печенег решительно подошел к камину и сказал:
- Заветный Терем, сделай нам плот, о котором рассказывает отец Жасмин.
Имя Жасмин, многие уже заметили, был для камина (или кто там исполняет желания?) вроде убедительного пароля. Огонь немедленно вспыхнул, а Болтун скворцом выпорхнул в окно. Тут же вернулся и завопил:
- Ррразрррази ррразом гррром! Накаррркали!
Все выбежали из Терема и прямиком через частокол к берегу, где на песке волшебною силой возник плот – широкий, длинный, удобный. С бортами по краям, чтобы расшалившиеся детки в воду не падали. С палубой, чтобы ступни на бревнах не ломать.
Вопрос был решен.
После обращения Вестгара к камину на плот переместились Терем Заветный и избушка Ядвиги на курьих ножках, ставшая детской забавой.
Прошка по просьбе Синбада забрался на крышу и к коньку приторочил флажок.
- Так положено! – заявил Мореход.
Почувствовав себя снова при деле, он назвался капитаном, которого должны слушаться все. Никто и не возражал. Лишь Болтун проворчал: «Узурррпаторрр!» Тогда перс назначил ворона своим помощником:
- Ты будешь мсаад каптн.
- Тррри хрррена! Я зарррублюсь стрррогим боцманом – смотррреть за порррядком на корррабле!
- Хорошо, будешь бутсуаном, - согласился перс.
Наступил торжественный момент, когда плот и все, что на нем разместилось, влекомый неведомой силой, скрипнул песком и сдвинулся в воду.
- Ура! – закричали его обитатели.
- Уррра! – закричал его боцман.
А плот, деловито рассекая воду, отправился вверх по течению – прямиком к селению черноногих. Лес был рядом. Картины его постоянно менялись, и это привлекало детвору – они часами стояли у борта и таращились в чащи. Там таились опасности: хищники и смертоносные твари. И как хорошо было засыпать в уютной спаленке в полной безопасности, когда рядом нависает страшный лес, кишащий прожорливыми чудовищами. Мудр был перс, уговоривший всех путешествовать на плоту…

[Гость]

Прошке же лес был домом – может даже, больше чем Терем. Заповедные чащи парню понятны и потому совсем не страшны. Но и особой любви к ним подросток не чувствовал, как не испытывал какой-либо тяги сердечной к воздуху или воде. Прошка был великолепным охотником. Его умению стрелять из лука, метать копье или нож, способности выследить и добыть зверя, пусть даже очень сильного, завидовали все мужики Зеленого Холма…
Вечером того же дня случилось первое приключение путешествия. Завидев плот, с берега в воду прыгнула одичалая коза и поплыла к нему. Не от радости, что людей увидала, а от преследователей спасалась – за ней гнались два волка голодных.
Вовремя заметил несчастную боцман и сообщил капитану. Тот дал команду остановить движение плота. А матросам (Корнею, Вестгару и Тимуру) приказал вытащить из воды беглянку.
Волки на берегу были очень удивлены. Они не привыкли к подобному поведению жертвы. Хищники задрали большие головы и завыли – в таком были гневе. Потом поняли, что добыча от них ускользнула окончательно, и делать тут больше нечего – скрылись обратно в лесной чаще.
Коза оказалась на сносях и в ту же ночь подарила миру двух симпатичных козлят.
Практической пользы от них было мало. Но они стали частью быта, развлечением для детворы и доказательством добросердечности всех плывущих на плоту. Козлята и мама оказались существами добродушными и общительными.
На поворотах реки плот царапал бортами прибрежные кусты, а Прошка рубил коротким мечом ветки с зелеными листьями для козы и козлят. Ребятишки угощали их булочками и блинами.
Нечаянную гостю прозвали Чистюлей. Потому что сама она была беленькая, как снег, и козлята под стать ей. Когда им что-нибудь было нужно, они тоненько блеяли – как колокольчики. Детвора прозвала их – Бим и Бом. Когда они играли с ребятишками в подвижные игры, удивительно много создавали шума – их копытца стучали по палубе, как барабанные палочки по барабану. Те, кто в Тереме желал отдохнуть в этот час, закрывали окна. Казалось бы, приблуды из дикого леса, а веселятся как дети и делают все не как положено. Несерьезно это…
Взялся за воспитание Болтун.
- Черррт поберрри! Пррродам пррроказников на пирррог старррухе, - говорил он детишкам, строго поглядывая на непоседливых козлят.
Ребятишки тут же расселись вокруг ворона.
- Какой старухе?
- Стрррашной курррве, которррая пожирррает пррроказливых карррапузов.
- Почему?
- Прррожорррлива тварррь.
- И сейчас хочет, - раздался голос со стороны, и к кругу ребят с козлятами подошла Ядвига, улыбаясь хищно. Зеленые глаза её горели на боцмана.
- Пррростите! – испугался ворон. – Живодррристики рррасказать попррросили.
- Ты тоже в пирог годишься.
На палубе плота началось что-то весьма напоминающее панику. Первым в бега лапами ударился боцман, начисто забыв, что он – пернатая птица. Ну, он-то от страха, зная, кто такая Ядвига. А ребятишки последовали за ним чисто из кампанейских соображений. Вскоре все беглецы забились в избушку на курьих ножках и припустили её в бег вокруг Терема. Со стороны смотреть – избушка улепетывает от двух шаловливых козлят.
Ядвига в забеге не участвовала, но весело так смотрела. А потом рассмеялась. И удалилась к себе в светелку…
Появился Синбад и строго спросил:
- Что здесь происходит, боцман?